— Здесь! Настя, здесь! — закричал радостно мальчик, споткнувшись о снятый сапог.
От этого крика Захаров проснулся. Долго не мог сообразить: что с ним, где он.
15. Хутор
Старики возвращались обратно на другой день. За спиной набитый патронами, дисками немецкий рюкзак. За поясом несколько гранат. У Лукича вместо берданки автомат, с которым он теперь обращался не хуже любого немецкого автоматчика. Кроме того, Ипат тащил в охапке несколько мин. Вихарев долго уговаривал стариков остаться в отряде. Ипат наотрез отказался.
— Нам тут тесно будет, — сказал он в конце беседы. — У вас одни планы, у меня другие. К тому же и старость. За вами не угнаться. Уж мы с Лукичом потихоньку-полегоньку станем германцу вредить. По-стариковски, как сумеем. Если что занадобится — скажем.
Видя, что уговаривать бесполезно, Вихарев махнул рукой на упрямого единоличника, как он его прозвал. Командир рассказал о общей ситуации, дал несколько советов, инструкций. Снабдили стариков оружием и распрощались.
— Вот у меня какая просьба к тебе, Вихарев, — обратился Ипат перед уходом. — Ежели меня убьют, не оставь невестку с внуком. Сделай милость. Он парень шустрый, пригодится. Она тоже в тягость не будет. А после войны, если сыны не вернутся, определи его в ученье.
— Будет все сделано, дед. Не сомневайся. Советская власть позаботится. А лучше бы ты перебирался к нам. Вернее дело-то…
— Опять разговор сначала, — рассердился дед. — Говорили раз, хватит.
— Ну ладно, действуй в одиночку. Тебя не переломишь. Связь держи. Поближе к зиме дел будет больше. Если что заметишь и не под силу справиться — сообщи. Связь. Главное связь.
Сейчас, шагая по лесу напрямик к оврагу, дед раздумывал над последними словами Вихарева. «Неужели до зимы война затянется. Неужели такая сила у германца?»
Вверху загудел самолет. Старики остановились. Самолет низко пролетел над ними. Большой, тихоходный. Улетел в сторону, потом вернулся. Сделал круг. Еще один круг и стих.
— Никак сел? — удивился Лукич, прислушиваясь.
— Сел.
— Где же это он такое место нашел?
— Пойдем в ту сторону, — решил Ипат.
Партизаны направились в сторону улетевшего самолета. Погода стояла превосходная. На небе ни одного облачка.
— Знаешь, куда он сел? — сказал Лукич.
— Знаю. Где-то у Пономаревского хутора.
— Вот, вот. Посевы у Пономаревых были большие. Земли много, в аккурат хватит места.
Семья Пономаревых, жившая на самом дальнем хуторе, переехала в этом году в деревню. Дом не успели перевезти. Помешал посев. Любопытство стариков возрастало по мере приближения к хутору. Послышались голоса. Вскоре можно было разобрать отдельные слова. Говорили по-немецки. Опасно было попасться немцам с таким грузом, но Ипат, не задумываясь, смело приближался к опушке. Пономаревские поля нетронуты. Озимая рожь уже пожелтела. На средине поля стоял громадный самолет. Много людей суетилось вокруг, вытаскивая какие-то металлические бочки.
— Выгружают! — шепнул Ипат подкравшемуся к нему другу.
Бочки катили к противоположной опушке, где работали немцы. Около хутора стояли какие-то машины, а около них возились люди.
— Наших не видать! Все германцы, — прошептал Ипат.
— Давай-ка обойдем, посмотрим.
Обойдя поле, вышли на средину. Теперь все стало понятно. Здесь строился аэродром. Часть земли уже выровнена, утрамбована. Громадные круглые железные цистерны закапывались в землю. В лесу между деревьев собирались легкие, как дачи, домики. Один из трех был почти готов и уютно поблескивал стеклами рам. Немец, вставлявший стекла, был без рубахи, голый по пояс.
— Заголился, — усмехнулся Лукич.
— А там — смотри. Это они на солнце обгорают, чтоб кожа крепче была, — пояснил Ипат.
Старики долго сидели в малиннике, наблюдая за работой. Самолет затрещал. Два человека, держась за крылья, помогали ему развернуться. Покатился по полю к хутору. Там он снова развернулся и затих. Некоторое время стоял без движения, но вот пропеллеры опять затрещали, треск превратился в рев. Самолет покатился прямо на спрятавшихся стариков. Он бежал на деревья все скорей и скорей. Увеличивался… Казалось, что ему не остановиться, не свернуть, сейчас он врежется в лес. Пока старики сообразили, что их раздавит эта громадина, она плавно отделилась от земли, с оглушительным ревом скользнула по ним тенью и быстро стихла. Вихрь ветра от пропеллера сорвал с Лукича шляпу, бросив ее далеко в рожь. Лукич растерянно смотрел на улыбавшегося Ипата, приглаживая растрепанные волосы.