Известно, что смена начальника учреждения не означает каких-то изменений в системе руководства или отмену существовавших ранее порядков. Начальники приходят и уходят, а учреждение остается. Все, что было ранее заведено, было и утверждено в вышестоящих инстанциях, а значит, с этим необходимо считаться. Всякий начальник обычно проявляет себя только тем, что дополнительно вводит какие-нибудь правила, формы отчетности, новые анкеты, и таким образом оставляет после себя новый слой бюрократических отложений.
Поликарп Денисович, пересидевший трех начальников, вжился в сложную систему управления совхозами, знал ее историю и прекрасно разбирался во всех наслоениях. Он был строгим, взыскательным, осторожным администратором и никогда не действовал без оснований. Смысл руководящей работы заключался, по его мнению, в самом слове, составленном из существительного «рука» и глагола «водить». Так он и поступал. Водил за руку подчиненных, но водил всегда на каком-то основании.
Поликарп Денисович относился к разряду ответственных работников, убежденных в том, что ответственность он несет только перед вышестоящим начальством. Оно его назначало, от него зависят премии, награды, оно же может его и снять.
Прошу не спутать двух понятий: материально ответственный и просто ответственный. Первым доверяются материальные ценности, и они несут уголовную ответственность за пропажу, скажем, продуктов или порчу каких-нибудь железных, деревянных, фарфоровых изделий, вторым доверяют судьбы людей, и никакой ответственности ни за порчу, ни тем более за пропажу их, они, конечно, не несут.
— В понедельник на этой неделе вас вызывали в райисполком? — строго спросил Поликарп Денисович.
Вопрос застал Ивана Петровича врасплох, и он смутился. Начальник не пригласил его сесть, не обратился к нему по имени, а это было верным признаком того, что он чем-то недоволен.
— Да.
— Что вы там докладывали?
— В основном… перспективный план на тысяча девятьсот пятьдесят первый год… положение со строительством новых теплиц и парников.
— План по ранним овощам?
— Да, да… их интересовал план по ранним овощам.
— Там было совещание?
— Не могу сказать… В полной мере назвать это совещанием нельзя, но, конечно… вроде совещания, — путаясь и запинаясь говорил Иван Петрович, не понимая, чего хочет от него начальник.
— А что значит «вроде»? Выражайтесь, пожалуйста, поточней! — с раздражением сказал Куликов. — Кто там присутствовал?
— Там был товарищ Угрюмов и еще один… я не знаю его фамилии.
— А кто такой Угрюмов?
— Если не ошибаюсь, он работает в райисполкоме…
— В райисполкоме я знаю всех ответственных работников. Никакого Угрюмова там нет.
— Может быть, и нет… Я не в курсе, Поликарп Денисович. Меня попросили сообщить данные, и я сообщил…
— Но ведь я же вас просил выяснить… Вы там ничего не напутали?
— Нет… напутать я не мог. У меня были с собой материалы.
— Я думаю, что напутали! — тоном, не допускающим возражений, сказал Куликов. — Возьмите документы и снова отправляйтесь в райисполком. И узнайте, кто такой Угрюмов. Если это обследование, то по какой линии.
— Хорошо.
— И что они обследуют? — прибавил Поликарп Денисович. — Не забудьте напомнить, что мы идем первыми по плану ранних овощей. У вас есть последние сведения по редиске и луку?
— Нет.
— Возьмите в отделе.
Кроме министерства, которому Главсовхоз подчинялся непосредственно, работу его контролировали и направляли многие другие организации, и нет ничего удивительного, что Поликарп Денисович был всегда настороже. С централизацией шутки плохи. В памяти всякого администратора, как предупреждение, хранятся весьма поучительные примеры.
Вот один из них. В научно-исследовательском институте подгнившие переплеты стеклянной крыши не выдержали обильно выпавшего снега и надломились. Крыша грозила рухнуть на дорогое оборудование лаборатории. Что делать? Всякий здравомыслящий хозяйственник занялся бы срочным ремонтом. Так и сделал директор института. Несмотря на предупреждение бухгалтера о том, что расходы на ремонт сметой не предусмотрены, что действия директора, с точки зрения финансовых органов, противозаконны, почти преступны, он дал вторую подпись, и крышу починили.
Что же случилось дальше? А дальше на голову директора обрушилась не крыша, а нечто похуже. Ревизия КРУ. Действия директора немедленно получили должную оценку. Не благодарность. Нет. Несгибаемая воля контрольно-ревизионного управления не признает незапланированных стихийных бедствий, не интересуется существом дела и не знает пощады.