— Да, да… Товарищ Суханов тоже меня предупреждал несколько раз.
При этих словах Иван Петрович чуть не подскочил на месте.
— Какой Суханов?
— Наш зоотехник. Он тоже хорошо ко мне относится. Но я не могу, дядя Ваня! Душа болит! Равнодушно смотреть на все эти возмутительные безобразия… Ну посудите сами! Высаживать капусту на двадцати гектарах и точно знать, что ничего не вырастет? Что это такое? Это все равно что сеять сахарный песок или манную крупу!.. Ведь это же обман! А кого мы обманываем? Зачем?
— Ты слишком сгущаешь краски…
Иван Петрович чувствовал, что надо что-то делать, возражать, доказывать, открыть ей глаза и показать, перед какой пропастью она стоит. Но, с одной стороны, он не был специалистом по затронутым вопросам, а с другой, боялся проговориться и расшифровать себя. «Слушать и наблюдать! Слушать и наблюдать!» — мысленно твердил он себе.
Оля сидела опустив голову и, занятая своими невеселыми мыслями, нервно комкала платок.
— Если бы вы знали, дядя Ваня, как рабочие относятся к своей работе? Тяп-ляп! Кое-как…
— Ну вот, опять!
— А почему? Потому что мы их вынуждаем и… и поощряем такое отношение к труду! — продолжала Оля. — Если он сделает плохо, но много, по-стахановски, — его хвалят, ставят в пример, платят. А если хорошо, но мало — он ничего не заработает…
Здесь я должен прекратить этот разговор, потому что на дороге показался зоотехник Суханов. О том, что творилось в душе Ивана Петровича, мы узнаем дальше. Рассуждать же по поводу затронутых Олей вопросов, пожалуй, не стоит. Для читателей, которые знали положение дел в совхозах, все ясно, а для тех, кто считает, что овощи, фрукты и ягоды растут сами по себе, вроде черники в лесу или клюквы на болоте, тем на словах все равно ничего не докажешь.
Возьмите для примера Поликарпа Денисовича Куликова. Из института он попал в канцелярию и лет двадцать с лишним руководит сельским хозяйством, имея о нем теоретическое представление. Он глубоко убежден, что капуста вырастет на любом количестве гектаров, стоит ему только подписать приказ. В самом деле! Как она смеет не вырасти, если есть приказ! И планирует он, исходя не из возможностей совхозов, а выполняя указания вышестоящих организаций, а точнее — министерства.
14. Девятка пик
Зоотехник Суханов вышел из-за дома и неожиданно появился перед сидящими на скамейке.
— А вот и Валерий Николаевич! Легок на помине! — обрадовалась Оля. — Знакомьтесь, пожалуйста. Иван Петрович Прохоров из Главка. Приехал нас обследовать.
— Оч-чень рад! — с удовольствием проговорил зоотехник, протягивая руку. — Суханов!
Знакомство с «девяткой пик» вызвало на лице Ивана Петровича легкий румянец, и даже что-то вроде улыбки, но больше он ничем не выдал своего волнения.
— Чему же я обязан? — обратился Суханов к девушке. — Как вы поминали меня, Ольга Игнатьевна? Добрым словом или наоборот?
— Конечно, добрым. Просто я сказала, что вы ко мне хорошо относитесь.
— А как же иначе! Вы молодой специалист. Партия требует чуткого, заботливого отношения к молодым кадрам. Всячески помогать в работе, — чуть нараспев пояснил он, и повернулся к Прохорову. — Простите, Иван Петрович, а вы по какой линии намерены производить обследование?
— У меня целый ряд вопросов.
— Наше стадо вас тоже интересует?
— Да.
— Прекрасно! Когда же вас прикажете ждать? Дело в том, что я могу уехать на другую ферму…
— А хоть сейчас. Правда, надо бы повидать сначала директора.
— Директор будет в конце дня, — сообщила Оля. — Уехал на совещание в район. Дядя Ваня, знаете что! Оставьте у меня чемодан, а сами идите, куда вам надо. Ну, хотя бы на скотный двор с Валерием Николаевичем. К обеду вы меня найдете у парников. А сейчас давайте чай пить! — предложила она.
От завтрака Иван Петрович отказался, потому что плотно поел в вагоне. Оставив чемодан, он отправился за Сухановым.
Погода стояла великолепная. Сокращая путь, они шли тропинками вдвоем. Сейчас можно было, предъявив пароль, передать письмо, но Иван Петрович не торопился. Ему хотелось присмотреться к шпиону.