— Напрасно беспокоитесь… я зашел буквально на пять минут.
— Но стаканчик чайку, — надеюсь, вы не побрезгуете? — настаивала Надежда Васильевна.
— В другой раз. Сейчас я тороплюсь к поезду.
— А вы с какого вокзала едете?
— С Финляндского.
— Так это же очень близко? На троллейбусе три минуты. Летом мы часто отдыхаем в Токсово…
Воспользовавшись этим разговором, Иван Петрович пересел на другое место, подальше, и почувствовал себя несколько легче. Между ним и гостем стоял стол. Если бы тот вздумал броситься на него, то можно спрятаться сначала за кровать, а затем выскочить за дверь.
Несмотря на гостеприимство хозяйки, засиживаться у Прохоровых, по-видимому, не входило в расчеты «Короля треф». Как только Надежда Васильевна снова вышла из комнаты, он сразу переменил тон и заговорил быстро, холодно, деловито.
— Мне кажется, что мой приход не обрадовал вас, Иван Петрович? Вы уже привыкли бездельничать и примирились с ролью обывателя. Ничего не поделаешь! Придется кое-что пересмотреть. Борьба продолжается, но другими средствами. Сейчас ваша карточка находится в несколько другой системе свободного мира. Мы не скупимся и щедро поощряем хорошую работу. Но дисциплина у нас продолжает оставаться суровой… Думаю, что вас не нужно об этом предупреждать. Вы не новичок и школа у вас первоклассная…
Гость посмотрел на часы и, прислушиваясь к звукам, доносившимся из кухни, поморщился.
Иван Петрович хотел что-то возразить, но вместо этого только откашлялся, сообразив в последний момент, что сумасшедших раздражать нельзя.
— Вот, вот! — с удовольствием сказал тот, приняв этот кашель за согласие. — Главсовхоз хорошее место. Там и продолжайте работать. В ближайшее время получите задание. Но встречаться вы будете не со мной, а с «Пиковой дамой»…
Видя, что после этих слов Иван Петрович еще больше вытаращил глаза, гость усмехнулся и деловито продолжал:
— Сейчас мне некогда объяснять. Она все расскажет. С женщиной встречаться всегда удобно под предлогом ухаживания. Она придет к вам и предъявит игральную карту. Пиковую даму. Этого вполне достаточно. Остальное будет зависеть от вас…
Надежда Васильевна принесла кипящий чайник и захлопотала вокруг стола. Откуда-то появилась начатая баночка варенья, рассыпное печенье и даже несколько любимых сыном конфет «Зефир». Но все это не соблазнило «Короля треф», он встал, подошел к хозяину и протянул руку.
— Надеюсь, вам все ясно? Вопросов нет?
— Да, да… то есть, я хочу сказать — нет… Вопросов нет, — пробормотал Иван Петрович.
— Неужели вы так и уйдете! — с огорчением спросила Надежда Васильевна.
— К сожалению, тороплюсь. Как-нибудь в другой раз…
Невозможно угадать, что творилось в душе Ивана Петровича, тем более что внешне он никак себя не проявлял. Сидел как приклеенный на стуле и с выражением тупого испуга смотрел на дверь, куда только что вышли «Король треф» и провожавшая его жена. Странный визит оглушил, выбил из привычной колеи, спутал все представления о реальности.
Проводив гостя, Надежда Васильевна вернулась в комнату почти в восторженном состоянии. Посещение мужа таким важным и интересным мужчиной несколько приподняло авторитет Ивана Петровича.
— Ваня, кто это был? Слышишь?
— Что?
— Я спрашиваю, кто он?.. Ваш начальник? Из Москвы? Да? Из министерства? Москвичей я сразу узнаю! У них особые духи, и одеваются они как-то элегантней! Ваня, это большой начальник?..
— Это? Это, Надя, сумасшедший! — проговорил, наконец, Иван Петрович.
— Ты сам сумасшедший! — рассердилась жена. — Я тебя серьезно спрашиваю: кто он?
— Не знаю… я ничего не знаю. Первый раз в жизни вижу… Неужели ты не заметила? Безумные же глаза!
— У тебя вот, действительно, безумные глаза! Ошалел с перепоя! Хорошо, нечего сказать! К нему приходит человек по делу, а он пьян… Ведь это надо же!..
Твердая уверенность жены в том, что гость был не сумасшедший, передалась и Ивану Петровичу. Но тогда, что значит этот визит? Неужели шутка? Может быть, кто-нибудь из сослуживцев подослал к нему своего знакомого и разыграл?
Я уверен, что читатель не поверил бы мне, если б все дело свелось к шутке, и был бы, конечно, прав. Шутить и смеяться в наше серьезное время опасно. В литературе уже есть рассказ про желчного тупого человека, одиноко сидевшего на балу в скверном настроении. Какая-то расшалившаяся пара обсыпала его маленькими кружочками из разноцветной бумаги, так называемым «конфетти». Что из этого получилось? Получился протокол «об оскорблении личности путем бросания в лицо твердых предметов». Рассказ этот дореволюционный, и если бы это случилось в наши дни, обвинение могло быть и посерьезней. А кроме того, шутить и смеяться могут только легкомысленные, веселые и беззаботные люди, а таких в личном составе Главсовхоза не числилось.