— Вот, зараза… Теперь ее не возьмешь. Будет нырять, проклятая, — словно оправдываясь, пояснил он, направляясь к плановику.
— Улетело ваше жаркое! — пошутил Иван Петрович.
— Да. Видно, чуть крыло задел.
Кепку с утиными яйцами охотник положил на землю, ружье прислонил к бревну и сел.
— Ну ничего. Зато яичница есть! — успокоил его Иван Петрович, разглядев содержимое кепки.
— Еще неизвестно. Наверно, насиженные, — недовольно пробормотал тот, расчесывая пальцами и приглаживая взлохмаченные волосы. Затем он вытащил из кармана папиросы и протянул Прохорову. — Закуривай!
— Спасибо, я некурящий.
— Пошел посмотреть, не играет ли где щука. Да нет, уж поздно. Нынче мы много взяли! — похвастал он, зажигая спичку. — Месяц назад я с одного выстрела два пуда взял! Самка была — во! Ужас какая!.. Ну, а теперь все… отыграла.
Иван Петрович слушал с интересом, и даже не подозревал, что имеет дело со злостным браконьером, которого следовало бы привлечь к ответственности. Браконьеры наносят серьезный вред государству, портя и уничтожая рыбу, дичь, зверей в недозволенное время и недозволенными способами. Браконьеры — хищники, живущие минутой удачи и совершенно не думающие о будущем… Впрочем, если сравнить всех браконьеров с одним только министром рыбной промышленности или директором завода, спускающим в реку отходы производства, то вред от браконьерства покажется настолько мизерным, что не стоит о нем и говорить.
— Вы в совхозе работаете? — спросил Иван Петрович.
— Ага! Трактористом.
— Почему же вы на охоте?
— Загораем! Запчастей нет.
— Вот тебе и на… Как же так? В самое горячее время и вдруг трактор стоит, — забеспокоился Иван Петрович. — Почему же вы раньше не позаботились? Надо было выписать!
— А чего выписывать, когда их на складе нет.
— Как нет! Что значит нет! — все больше возмущался Прохоров. — Должны быть!
— Это правильно. Должны, — равнодушно подтвердил тракторист.
— Ну?
— Ну, а нет.
— Фу! Да неужели вам все равно?
— А мне-то что! Я человек маленький, сам вроде тех запчастей. Скажут — делаю! — весело пояснил тракторист. По-видимому, ему понравилось сравнивать себя с запчастями. — Заведут меня — тяну! Не заведут — дым пускаю!
— Ну, а как с остальными машинами? — спросил Иван Петрович.
— С какими машинами?
— С другими? Кроме тракторов, надеюсь, у вас есть и другие машины?
— У-у! Машин у нас до черта. Даже комбайн прислали. Зерносушилка, культиваторы, хлопковые сеялки… Да черт их не знает, какие там еще свалены!
— Почему свалены?
— Потому что без надобности. Культиватор, к примеру, тут не годится. Камни везде. А хлопковые сеялки? Смех один! Или комбайн? Пустили мы его раз как молотилку… так, для пробы.
— Зачем же вы их берете, если они вам не нужны?
— А нас не спрашивают. Присылают и весь разговор… Надо, не надо — бери!
— А где-нибудь в другом месте их не хватает! — снова возмутился Иван Петрович.
— Точно! — согласился охотник. — Там не хватает, а здесь ржавеют. Растаскивают помаленьку. То подшипник снимут, то другое что… В утиль надо сдавать.
Иван Петрович вытащил записную книжку и начал записывать новые факты.
— Чего это вы пишите? — поинтересовался охотник. — Вы кто, корреспондент из газеты, что ли?
— Вроде! — буркнул Иван Петрович.
— О-о! Понятно! — усмехнулся парень. — Вы запишите, что из пяти тракторов у нас только один работает. Четыре на приколе…
Договорить ему не удалось. В кустах раздался пронзительный женский голос:
— Пашка-а…
— Нашла ведь! — с досадой вырвалось у браконьера. — Ты не говори ей, что я тут был, — попросил он, нагибаясь за кепкой и, подхватив ружье, побежал в кусты.
Не прошло и минуты, как в другой стороне затрещал сухой валежник и появилась запыхавшаяся, раскрасневшаяся молодая женщина в желтом сарафане. Был момент, когда она приняла Ивана Петровича за Пашку, и решительно направилась к нему, но, не доходя несколько шагов, остановилась. Приложив ладонь к бровям, увидела, что обозналась.
— Вы не встречали… не проходил тут один бездельник с ружьем? Чумазый такой, в спецовке? — сердито спросила она.