22. Водевильная ситуация
На лице Надежды Васильевны не появилось ни изумления, ни радости, когда она открыла входную дверь и увидела на площадке лестницы мужа.
— Вернулся? — подозрительно спросила она.
— Здравствуй, Надюша! — с улыбкой сказал Иван Петрович, прикладываясь носом к щеке жены. — Вы уже обедали?
— Нет. Коля еще не пришел.
— Колю я ждать не могу. Дай-ка мне что-нибудь перекусить, и я побегу.
— Куда?
— По делам. Ну, как вы тут? Все в порядке? — говорил он уже в комнате, снимая галоши, пальто, шляпу. — Я тороплюсь, Надюша. Поговорим потом. Через полчаса у меня назначена встреча.
— С кем?
— С одним человеком. Деловая встреча. Не беспокойся, в ресторан мы не пойдем. Ни пива, ни коньяку пить не буду… И вообще, я тороплюсь. Есть у тебя что-нибудь поесть?
— Нет. Во-первых, я не ждала тебя. Ты даже не соизволил предупредить. Хотя бы позвонил на службу.
— Ну хорошо, — добродушно остановил ее Иван Петрович. — Не ворчи. На нет и суда нет. Забегу в автомат и там позавтракаю.
— Новое дело! Ты будешь по автоматам ходить, а потом я буду с твоей язвой желудка мучиться!
Надежда Васильевна любила преувеличивать, но какая-то доля правды в ее словах всегда была. Дело, конечно, не в язве желудка, но Иван Петрович действительно мучился изжогой после того, как заходил в столовую. Странно, не правда ли? Ведь в столовой работают люди, окончившие специальные учебные заведения, блюда изготовляются по научно разработанным рецептам, закладку, раскладку производят по утвержденным свыше нормам, и прежде чем утвердить рецепт какого-нибудь блюда, лаборатория предварительно делает анализ и точно определяет количество калорий, жиров, белков, углеводов, витаминов и всего того, что полагается для полноценного питания. Ученые даже разрабатывают внешний вид подаваемых блюд. И казалось бы, откуда взяться изжоге. Единственно, чего не могли предусмотреть ученые кулинары — это запахи и вкус. О вкусах, как известно, не спорят, а значит, бесполезно их и изучать. Ну, а запах зависит от разряда столовой.
Нет, конечно, Надежда Васильевна сильно преувеличивала, пугая мужа язвой желудка и, тем самым, лишая не только его, но и себя всех прелестей общественного питания. Она, как какая-нибудь знахарка, пользовалась допотопными рецептами и не признавала кулинарной науки. Ясно, что у нее было чем покормить Ивана Петровича, но, прежде чем отправиться в кухню, она спросила:
— Скажи, пожалуйста, за что тебе причитаются деньги?
— Какие деньги?
— Немалые.
— Не знаю, Надюша.
— И ты ни от кого не ждешь?
— Нет.
— Я так и думала. Разве ты сумеешь подработать для семьи на стороне? Хоть бы какую-нибудь полочку выпилил и продал… Возьми на этажерке, за книгами деньги. Я надеялась, что ты их заработал…
— Кто их принес? — спросил Иван Петрович, вытаскивая пакет.
— Твой друг. Я не знаю, кто он такой, твой Виктор Георгиевич! Знаю только, что нахал!
Услышав имя «Короля треф», плановик почувствовал, как все в нем напряглось, словно у спортсмена на старте перед выстрелом.
— Почему он нахал, Надюша? — медленно спросил Иван Петрович. — Что-нибудь позволил лишнее?
— Что значит лишнее? Если муж пустил такую славу про свою собственную жену…
— Какую славу?
— Ты же сам знаешь, какую славу. Кроме тебя…
— Не болтай чепухи! — сердито перебил ее Иван Петрович. — Ничего я не знаю.