Все привычным движением поправили гимнастерки.
В канцелярию вошел начальник заставы.
— Встать! Смирно! — скомандовал старшина и, подойдя к начальнику, доложил: — Товарищ лейтенант, документы получили… вот подбираю.
— Здравствуйте, товарищи! — обернулся к бойцам лейтенант.
Дружное «здрась» было ответом.
— Вольно!
— Вольно! — принял команду старшина и передал ее остальным.
— Садитесь. Ну, что слышно, товарищ Лебедев?
— Нового ничего, товарищ лейтенант. От коменданта звонили, спрашивали, не слышно ли у нас чего. Я доложил, что все спокойно.
— Ох, не нравится мне это «спокойно», — вздохнул лейтенант, садясь за стол.
— Вот документы. Подпишите, — сказал старшина.
Лейтенант взял аттестаты. Подписывая их, он поочередно вызывал бойцов и передавал им бумаги.
— Лукин! Получайте. Я вас, может быть, не увижу. Едете утром?
— В шесть часов машина на станцию идет, — доложил старшина.
— Ну, до свидания, — лейтенант крепко пожал руку Лукина. — Вечером буду занят, на вечеринку вряд ли успею. Очень мне не хочется вас отпускать. Но что делать? Вы свое, что по закону полагается, отслужили. Нас не забывайте. Пишите.
— Обязательно.
— Выписку из приказа о награждении получили?
— Получил. Сняться бы всем, товарищ лейтенант… На память…
— Сняться? Ну, что же, можно будет и сняться. Подумаем, как это сделать. Кто на очереди? Васильев?
— Я! — откликнулся маленький связист и четко подошел к столу.
— Получайте. Вы мне что-то хотели сказать?
— Очень Мазепу жалко, товарищ лейтенант. Не знаю, как я без него… Хотел просить вас, если от него щенки будут, нельзя ли мне одного, похожего. Я бы из него первоклассную собаку сделал.
— Это можно, — улыбнулся лейтенант. — Вот у Леди скоро будут щенки. А как же мы его вам перешлем?
— Я бы сам приехал, — обрадовался Васильев.
— Хорошо. Напишу… Так, значит, мы с вами скоро увидимся.
Лейтенант пожал руку Васильева и снова взялся за перо.
— Яковенко!
К столу подошел высокого роста пограничник.
— Ну, Яковенко, бувай здоров. Пулемет ваш в надежных руках. Чистили его сегодня?
Яковенко замялся. Он стеснялся своей любви к «максиму». С первого дня, как только получил эту машину, он привязался к ней. В этом большом человеке, который пришел в армию почти неграмотным, проснулась нежная любовь к технике. Не раз, и здорово, попадало от него товарищам по отделению, когда они без ведома наводчика брали пулемет для занятий. Над этой любовью подтрунивали, шутя называли пулемет «женой», но Яковенко уважали. И было за что. Пулемет Яковенко пропускал всю ленту без единой задержки. Он опрокидывал все теории об объективных причинах задержек и стрелял без отказа.
— Целое утро занимался пулеметом, товарищ лейтенант, — сказал старшина. — Прощался.
— Трошки обтер, — усмехнулся пулеметчик и вернулся на свое место.
— Грохотов! Где Грохотов?
— Он до колхоза побежал, товарищ лейтенант, — пояснил старшина. — За жинкой. Политрук разрешил ей здесь ночевать, чтоб завтра на машину поспеть.
— Да-а… Грохотов вас всех перегнал. В армии побывал и жениться успел…
Лейтенанта перебил телефонный звонок.
— Комсомольск слушает, — взял трубку писарь. — Здесь. Вас, товарищ лейтенант.
Лейтенант подошел к телефону.
— Слушаю. Я. Что? На моем участке? Болото же непроходимое… Да. До сегодняшнего дня считалось. Есть проверить.
Лейтенант повесил трубку. Бойцы насторожились.
— Старшина, лошадь.
— Которую, товарищ лейтенант? Ваша Красотка хромает.
— Седлайте Румбу.
Старшина на ходу пробормотал «есть» и выскочил из комнаты.
— Кто у нас на четвертом посту?
— Гришин, — ответил писарь.
Лейтенант быстро подписал оставшиеся аттестаты, пожал руку трем пограничникам, с которыми еще не успел проститься и вышел из канцелярии.
— Вот какие дела-то, — буркнул писарь. — Неделю ждали. Не дождались ли случаем?
Всю эту неделю на заставе жили тревожно. В комендатуре имелись сведения, что границу собирается перейти группа диверсантов. Правда, ждали их совсем на другом участке.
3. Раиса Семеновна Баркан
Ездовой держал в руках повод и похлопывал лошадь по блестящей шее.
— Румба, не балуй… но… но…
Во двор вошел политрук с большим свертком газет под мышкой. Он подошел к лошади, погладил ее по верхней губе.