Минутой позже пара попрощалась и покинула ресторан. Несмотря на отчаянные усилия веселиться, как ни в чем не бывало, Алиса ощутила горечь своей победы. Ее мучило ощущение потери. Острый взгляд Ричарда Рэскверхенда, задержавшийся на ней в простом восхищении, без намека на злобу, смутил ее. По крайней мере, Ричард весело перенес свое поражение. Никто не мог отрицать этого.
Но теплота его поздравления вернула поток воспоминаний о тех чарующих вечерах, которые они проводили вместе, поглощенные друг другом, в отелях и кафе городов, где они побывали, пока зимний ветер бушевал вокруг.
В одно мгновение стена холодного безразличия, за которой Алиса пряталась эти последние недели, рассыпалась в прах, и острая тоска охватила ее сердце. Она никогда не сможет простить Ричарду его предательство. Но и забыть его не сможет никогда.
Когда Ричард исчез за колонной, ведя свою даму к выходу, Алиса подумала: не видит ли она его последний раз? Эта мысль отдалась болью в сердце.
Она изо всех сил пыталась поддерживать беззаботную атмосферу, царящую за обедом, но не набралась мужества сопровождать своих друзей в ночной прогулке по городу. Мягко отклонив предложение Рэя подвезти ее обратно в Арлингтон, она пожелала им отличной прогулки и взмахнула рукой, ловя такси.
Глава 14
Полтора часа спустя она сидела в одиночестве, кутаясь в купальный халат, и рассматривала акварель Франца Клайна, которую любил Дэниэл. Каждый ее уголок рассказывает историю, если вы смотрите на нее довольно долго, часто говаривал он.
Но сегодня вечером абстрактные потеки черного и белого говорили только о потере.
Хотя Алиса весь вечер хотела остаться наедине со своей бедой, одиночество и пустота квартиры угнетали ее. Она молча устроилась на диване и попыталась выплакать горе — но слезы так и не приходили с тех пор, когда она узнала правду о Ричарде. И сейчас что-то внутри нее упрямо мешало выплеснуться соленым потокам боли.
Завтра она будет сильной. Она сядет за стол своего отца, где теперь стоит его фотография. Ровно на два часа назначена встреча с журналистом и фотографом из женского журнала — и это не первые представители прессы, которые переступят порог ее кабинета. Алиса стала знаменитостью.
Почему же я чувствую себя как одинокая маленькая девочка? — Алиса обхватила колени руками, продолжая сидеть в полумраке. Мысленно она увидела себя со стороны: несчастная брошенная девчонка с разбитым сердцем, чей кавалер пошел в кино с другой подружкой…
В половине двенадцатого звонок у дверей залился трелью. Наверняка это Рэй тревожится за нее — он не мог не заметить, какое впечатление произвело на нее неожиданное появление Ричарда. Признательная Рэю за заботу, Алиса все-таки предпочла бы остаться одна. Сейчас он ничем не мог ей помочь.
Дверь открылась, и Алиса от неожиданности отступила назад, потому что в темном холле стоял Ричард Рэскверхенд. Во взгляде его сверкало такое пламя, что Алисе стало не по себе: было заметно, что Ричард держит себя в руках, прилагая почти сверхчеловеческие усилия.
— Что ты здесь делаешь? — холодно спросила она, запахивая свой купальный халат.
— Извини за поздний визит. Я вижу, ты уже ложишься спать.
Не двигаясь и не протестуя, она в оцепенении наблюдала, как он закрывал за собой дверь. Парализующий напор Ричарда и строгий темный деловой костюм придавали ему невыразимо внушительный вид.
— Буду, откровенен с тобой, — сказал он. — После сегодняшней встречи я подумал: неужели это последний раз, что я тебя вижу? Но я не мог поговорить с тобой при всех этих людях. Поэтому мне пришлось приехать сюда.
— Хорошо, говори, — Алиса в недоумении пожала плечами.
— Я хочу, чтобы ты знала, что я ни о чем не жалею. Ты проделала колоссальную работу, добилась успеха. Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала…
— Ты понимаешь, — с горечью повторила она.
— Да, — подтвердил Ричард. — Это было единственное благоразумное решение. Мы не могли вечно следовать по тому пути, которым шли. Но я хочу, чтобы ты знала… как много для меня все это значило.
— Много значило! — всеобъемлющий гнев разрывал ее изнутри. — Ах, как это чудесно, Ричард. Я рада, что ты получал удовольствие.
— Да, получал, — ответил он просто. — Это было то, чего я никогда не забуду. Если я причинил тебе боль, прости меня.
Она пристально всматривалась в его глаза, изумленно оценивая его самонадеянность. Он говорил о прошлом так, словно оно было медовым месяцем, а не предательством.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — саркастически сказала она. — Если ты так переживаешь, то можешь рассказать Бобу Уиллу за ланчем, что ты прощен.