Версия предательства, совершенного по отношению к Орлеанской Деве ее ближайшими соратниками, продолжила свое существование и позднее. И в ряде случаев она оказалась совмещена с версией об измене Гийома де Флави. Так, Франсуа де Мезере в созданной по заказу кардинала Ришелье в 1646 г. «Истории Франции» писал, что капитан Компьеня предал Жанну из зависти к тому доверию, которое она вызывала в войсках[1024]. Луи Ле Жандр в «Новой истории Франции» 1719 г. заявлял, что де Флави действовал «по злому умыслу или безрассудно»[1025]. Франсуа Гайо де Питаваль полагал, что Дева оказалась в плену потому, что «кто-то» закрыл перед ней ворота города, хотя сама она и предвидела такое развитие событий и предсказала, что ее предадут[1026]. Поступок этого человека автор называл «черным вероломством» в отношении героини, которая спасла Францию от, казалось бы, неминуемой гибели[1027]. Точно так же описывал события, произошедшие в Компьене, и Жан-Зоробабель Обле де Мобуи[1028], считавший, что сторонники Карла VII виновны в гибели Жанны д'Арк в неменьшей степени, нежели англичане. И хотя предательство капитана «не было доказано», его поступок был чем-то большим, нежели простое проявление «недоброжелательства»[1029].
Последнее замечание Ж.-З. Обле де Мобуи представляется весьма показательным, поскольку оно свидетельствовало об определенной смене парадигмы, в рамках которой прочитывался отныне эпизод в Компьене. Возникшие у авторов XVIII в. сомнения в постоянно воспроизводимой на протяжении трех веков версии событий были следствием происходившего в этот период постепенного перехода к рационалистическим принципам историописания, что нашло свое отражение в том числе и в интерпретации эпопеи Жанны д'Арк[1030]. История с предательством, якобы совершенном Гийомом де Флави, была раскритикована и отвергнута за недоказанностью. Характерным примером такого отношения к давней легенде стало сочинение Николя Лангле Дюфренуа «История Жанны д'Арк, девственницы, героини и мученицы за страну», увидевшее свет в 1753–1754 гг.
Посвятив событиям 23 мая 1430 г. отдельную главу своего труда, Лангле Дюфренуа подробно остановился на всех возможных причинах неудачи, постигшей его героиню. Он отмечал, что, по мнению «некоторых историков», захват Жанны в плен стал следствием заговора Гийома де Флави и других капитанов: все они завидовали ее военным успехам и полагали, что победа под Компьенем (если таковая случится) будет также приписана исключительно усилиям Девы, «как уже произошло под Орлеаном»[1031]. За свое преступление, продолжал Лангле Дюфренуа, де Флави не подвергся судебному преследованию, но был наказан собственной женой, убившей его и получившей за это королевское прощение на том основании, что она «полностью доказала» виновность своего мужа в гибели Жанны д'Арк[1032]. Таким образом, в сочинении Лангле Дюфренуа все существовавшие ранее варианты данного сюжета оказались сведены воедино. Это, однако, не означало, что сам автор верил в них: напротив, ссылаясь на показания Жанны на обвинительном процессе 1431 г., он замечал, что источники не подтверждают историю предательства Гийома де Флави и что главными виновниками гибели девушки следует считать бургундцев и англичан, перекрывших ей дорогу к воротам Компьеня[1033].
Некоторые сомнения в том, что именно де Флави был виновен в пленении французской национальной героини, высказывал и Филипп-Александр Лебрен де Шарметт, в 1817 г. издавший четырехтомную «Историю Жанны д'Арк». Он, как и Н. Лангле-Дюфренуа, приводил в своем труде все высказывавшиеся ранее объяснения трагического конца Орлеанской Девы[1034] и подробно останавливался на версии предательства, отмечая, что «эта проблема – одна из тех, что в изобилии имеются в эпопее французской героини»[1035]. К сожалению, писал далее Лебрен де Шарметт, у нас отсутствуют документальные свидетельства, подтверждающие подобное развитие событий: в частности, о возможном участии в своей судьбе Гийома де Флави ничего не говорила сама Жанна[1036]. Вместе с тем репутация капитана Компьеня, известная по текстам XV в., – и здесь Лебрен ссылался на «Воспоминания» Жака Дюклерка[1037] – заставляет предположить, что он вполне мог испытывать к Деве негативные чувства: его грубое обращение с женщинами и, в частности, с собственной женой должно было вызывать отвращение у Жанны, славившейся своим целомудрием[1038]. Таким образом, по мнению автора, измена де Флави являлась недоказанной, хотя и вполне возможной[1039].
1025
«Le Gouverneur nommé Flavi, par malice ou par imprudence, aïant fait fermer la barriere trop tost» (
1027
«Comment croira-t'on qu'une personne… qui avoit delivré Orléans, on peut dire miraculeusement sauvé la France sur le penchant inévitable de sa ruine, ait été par la plus noire perfidie abandonnée, et livrée à l'ennemi, par le François même?» (Ibid. P. 39–40).
1028
«Jeanne demeura à la queue pour favoriser la retraite… mais lorsqu'elle se présenta, elle trouva la porte fermée. Elle se battit avec un nouveau courage, ne s'attendant guères cependant qu'on viendroit à son secours; car en sortant de la place, soit qu'elle eût vu, entendu quelque chose, elle s'étoit écriée:
1031
«Quelques Historiens prétendent que Guillaume de Flavi gouverneur de Compiegne, avec quelques autres Officiers, jaloux de cette Héroïne, convinrent ensemble de la faire prendre; de peur sans doute que si le siége de Compiegne étoit levé,
1032
«Flavi fut depuis poursuivi pour cette démarche, mais il n'évita la punition que faute de preuves… Il en reçut la peine de la part de sa propre femme,… qui le fit mourir; crime dont cette femme reçut l'abolition,
1033
«Convention, qui selon la déposition de la Pucelle, ne paroît gueres probable… Ce furent les Anglois et les Bourguignons, qui l'ayant coupée l'empêcherent de rentrer dans la ville» (Ibid. P. 131).
1036
«Dans tout le cours de ses interrogatoires, Jeanne d'Arc, parlant devant des ennemis de la France, se montre attentive à ne rien dire qui puisse nuire à la goire de son patrie» (Ibid. P. 138).
1038
«Un pareil homme devait exciter par sa conduite l'indignation de la chaste Jeanne d'Arc» (Ibid. P. 141). Это замечание автора выглядит особенно забавным, если учесть, что в 1430 г., когда Гийом де Флави познакомился с Жанной д'Арк, Бланш д'Овербрюк было примерно 4 года.