Мы узнали о том, что содомия (в любых ее проявлениях) всегда рассматривалась как преступление, карающееся смертью, но Перро Фавареску и Бернардо де Монжё все же удалось избежать подобной участи, поскольку они смогли выставить себя невольными жертвами своего могущественного хозяина, советника Парижского парламента Раймона Дюрана. Мы выяснили, что излюбленным способом мести добропорядочного средневекового француза за измену жены являлось убийство соперника и ссылка неверной супруги в монастырь, но, тем не менее, Бридуль де Мезьер обратился с этим вопросом в суд, дабы получить право самолично распоряжаться судьбой Жанны де Брем, а заодно и ее богатым наследством. Мы были совершенно уверены в исключительно женском характере такого ремесла как проституция, что, однако, не помешало английскому бисексуалу Джону Райкнеру воспользоваться именно им ради достойного заработка. Мы точно также полагали, что профессия палача – удел одних лишь мужчин, но история Маргариты Ле Петур доказала, что и здесь мы отчасти заблуждались. Наконец, одержимость привычно воспринималась нами как явление, находившееся на протяжении всего Нового времени в «ведении» церковных властей и даже, возможно, выдуманное ими – но похождения Марты Броссье убедили нас, что подобный «недуг» легко можно использовать как хитроумную уловку, дабы вырваться из-под родительской опеки и получить хоть толику личной свободы.
Избранные нашими героями стратегии поведения, их изворотливость, их стремление к личному успеху и счастью не могут не удивлять и не восхищать. Другой вопрос, являются ли их истории объектом, достойным специального изучения. Или все они представляют собой всего лишь частности, не заслуживающие внимания исследователя.
С одной стороны, речь вроде бы идет об истории повседневности и частной жизни, т. е. не только об индивидуальных, но и – возможно, в первую очередь – о коллективных практиках, т. е. о вполне традиционных действиях, направленных прежде всего на диалог индивидов, на организацию взаимодействия участников общения. Ведь из рассказов о конкретных персонажах прошлого мы узнаем массу важных для понимания принципов функционирования общества эпохи Средневековья и Нового времени деталей. Эти сведения касаются и допустимого для заключения брака возраста жениха и невесты, и желательного равенства их социальных статусов, и условий вступления в повторный союз, и отношения к незаконнорожденным детям или к сексуальным девиациям, и понимания личной чести мужчины и женщины.
С другой стороны, все эти сведения представлены в наших казусах отнюдь не систематически: они хаотично разбросаны по ним в виде крохотных обрывков информации, которые требуют от исследователя большой дополнительной работы по изучению контекста, в рамках которого может быть описана та или иная история и который позволит ее проблематизировать. Иными словами, на первый взгляд может показаться, что сами эти случаи из прошлого не могут считаться самоценным объектом анализа, что их следует «поднять» на высоту генерализирующей истории, включив в «большой нарратив»[1283], – иначе они останутся столь мелкими и незначительными, что и говорить о них особого смысла не будет.
Но почему бы не переменить угол зрения и не рассмотреть те же самые, казалось бы, незначительные события, происходившие в жизни одного конкретного человека, с позиций микроистории? Конечно, о таком подходе сказано уже немало, но в данном случае я бы предпочла сослаться на работы Ю. Л. Бессмертного (1923–2000), зачинателя микроисторических штудий в отечественной исторической науке. Именно он первым у нас в стране предложил оторваться от созерцания народных масс, общественных классов, сословий и корпораций и попытаться разглядеть за их сомкнутыми рядами отдельного homo privatus – человека частного, чьи интересы и устремления далеко не всегда соответствовали некой умозрительной норме и соотносились с мнением большинства[1284]. Именно так, как мне кажется, и родился подход к изучению обществ прошлого через казус, описание и анализ которого не только уточняет общий и, возможно, уже известный нам исторический контекст, но и делает его живым и по-настоящему интересным для читателя.