Впрочем, даже при отсутствии явно выдуманных элементов рассказа и при совершенно добровольной даче показаний в средневековом суде порой возникали ситуации, когда никто из собравшихся не мог понять, кому из фигурантов того или иного дела – истцу или ответчику – следует верить. Их версии событий настолько противоречили друг другу, что разрешение конфликта оказывалось практически невозможным, даже когда сам состав преступления не вызывал ни малейших сомнений.
Именно такой вариант судебной тяжбы мы теперь и рассмотрим. С историей Масет и Аннекина де Рюйи его роднит главное: и в том, и в другом случае речь шла о сложных отношениях внутри семейной пары, повлекших за собой, по всей видимости, убийство супруга его неверной женой. Подобных казусов французские средневековые архивы сохранили не так уж и мало, однако наша новая история отличалась одной интересной особенностью – в ней рассказывалось о повторном расследовании преступления, когда главная подозреваемая, уже вроде бы оправданная и отпущенная на свободу, была вновь обвинена в его совершении своим вторым мужем.
Итак, главную героиню этой истории звали Жанна де Брем (Johanna de Bremes). К тому моменту, когда ее персоной заинтересовались судьи Парижского парламента, она успела овдоветь и, как кажется на первый взгляд, счастливо пребывала во втором браке. Ее новым избранником стал экюйе Бридуль де Мезьер (Bridolus de Masieros), который, впрочем, отнюдь не считал свой союз с Жанной удачным, поскольку подозревал ее в неверности. Тем не менее – в отличие от многих своих соотечественников, в случае адюльтера супруги охотно прибегавших к практике самосуда, – Бридуль избрал весьма нестандартную, на мой взгляд, стратегию поведения.
Несмотря на то, что имя соперника, как мы сейчас убедимся, было ему прекрасно известно, муж-рогоносец вместо того, чтобы убить его или хотя бы покалечить, обратился… в суд, обвинив Жанну де Брем в измене (pro adulterio) и потребовав примерно ее наказать. Иными словами, Бридуль выставил на всеобщее обозрение и обсуждение такие факты своей личной жизни, которые средневековые обыватели вроде бы чаще всего тщательно скрывали.
Так или иначе, но уже на первом слушании по данному делу, состоявшемся в суде королевского бальи Амьена, господин де Мезьер назвал имя своего обидчика – экюйе Жана де Кондета (Johannes de Condete), и заявил, что желает лично поквитаться с неверной супругой: поместить ее в собственную тюрьму и подвергнуть ее там пыткам и телесным наказаниям. Он также потребовал передать ему в пожизненное управление все немалое имущество Жанны[815].
Пикантность ситуации заключалась в том, что любовником госпожи де Брем был назван человек, признанный виновным в смерти ее первого мужа, шевалье Гийома де Капелля (Guillelmus de Capella), и казненный незадолго до описываемых событий. Таким образом, если довериться показаниям истца, Жанна изменяла с одним и тем же человеком не только ему, но и Гийому, который, возможно, и погиб из-за этой преступной связи, поскольку в деле упоминалось, что его вдову подозревали в соучастии в убийстве. Она якобы открыто сожительствовала с Жаном де Кондетом после гибели первого супруга, а также в то время, когда уже вышла замуж за Бридуля де Мезьера[816].
После следствия, проведенного бальи Амьена, Жанна была арестована и помещена в тюрьму графини Булонской (comitisse Bolonie), где подверглась пыткам. Вероятно, именно это обстоятельство заставило ее апеллировать в Парижский парламент[817], чиновники которого сочли возможным рассмотреть данную жалобу. Второго мая 1346 г. обвиняемую перевели в королевскую тюрьму Шатле в Париже, где ознакомили с материалами процесса и дополнительной информацией с места преступления, «не делая [из нее] секрета» (sens le secret)[818]. Начиная с 5 мая при заключенной постоянно находился личный стражник, Жан дю Мутье, исполнявший свои обязанности «на свой страх и риск» (à ses risques et perils)[819].
Первое заседание в парламенте было назначено на 16 мая 1346 г., и на нем судьи собирались рассмотреть апелляцию Жанны на неправомерные действия бальи Амьена[820]. Однако здесь в ходе процесса произошел неожиданный сбой: обвиняемая внезапно отозвала (revocavit) собственную жалобу. Как мне представляется, сделала она это не случайно, и вся история с апелляцией затевалась специально, чтобы добиться перевода дела в Париж, где оно расследовалось бы более опытными и, главное, не знавшими ее лично, т. е. непредвзятыми судьями.
815
Наиболее полно подробности дела Жанны де Брем были изложены в приговоре, временно освобождавшем обвиняемую из-под стражи вплоть до нового заседания парламента: ANF. X 2a 5, fol. 76v (2 июня 1346 г.). То же решение оказалось скопировано и в регистре гражданских дел за 1346 г.: ANF. X 1a 10, fol. 453v (2 июня 1346 г.).
816
«Capta et postmodum ad nostros carceres adducta… fuisset pro suspectione mortis dicti defuncti mariti sui de ipsuis Johanne consensu et ea ut dicebant… murto interfecti per Johannem de Condete armigium a quosdam eius complices qui Johannes post homicidium perpetratum cum dicta Johanna matrimonium contraxant… et dicta Johanna ab eodem Johanne carnaliter cognosci adulterium contendo cum ipsa prius contravisset matrimonium cum Bridolo de Maserys carnaliter copula consumatum» (Ibid.).
817
В отличие от случая Жанны де Бриг, которая возражала против вынесенного ей приговора, жалоба Жанны де Брем представляла собой типичный случай апелляции по процедуре, правила которой, с точки зрения ответчицы, были нарушены в суде бальи Амьена, т. е. в низшей по отношению к Парижскому парламенту инстанции:
820
«Dicta Johanna postmodum de mandato nostro ad nostram curiam fuisset adducta cum huius informationibus… contra ipsam coram dicto Ballivo vel euis locustenente super premissis agitatis quadam appellationis causa per dictam Johannam ab audientia dicti Ballivi ad curiam nostram interiecte» (ANF. X 1a 10, fol. 453v, 2 июня 1346 г.).