Дядя Жора сказал, что хорошее начало полдела откачало. Теперь, главное, хорошенько поесть, опустить в озеро раковни и ночью вставать по очереди, чтобы вытащить раков. А щук наловим на утренней зорьке. Подъем будет в пять утра, без всякой пощады! Он изготовил несколько жердин, привязал к ним у света костра раковни и закрепил в них шелковой бечевой мосталыги. Придирчиво понюхал белеющие на дне сеток кости, словно сомневался, достаточно ли они вонючи для его друзей-раков, показал нам большой палец и спустил устройство на дно озера рядом с перевернутой на берегу лодкой. Лодку мы по настоянию отца перевернули, чтобы ее не увели.
— Кирилл, ты как самый трезвый, следи за снастью, а мы с твоим батькой пока вмажем под соляночку.
Я тягал раков через каждые пять-десять минут и, осторожно собрав их в темной траве, бежал с ведром к костру, чтобы похвастаться уловом. Отец с дядей Жорой, хохотали, как мальчишки, и сожалели, что прихватили мало укропа и прочих специй — если дело пойдет такими темпами, то часть раков придется варить по-простому, в соленой воде. Когда их набилось целое ведро, дядя Жора высыпал шуршащих раков в полиэтиленовую скатерть, завязал морским узлом и положил за палатку, чтобы свет костра не будоражил озерных жителей, и они лежали бы тихо в ожидании пахучего укропного кипятка. Я продолжал дергать с неглубокого дна раковни, отец светил мне фонариком, раки, учуяв неладное, разбегались от белевшей кости к краям сетки, дядя Жора колдовал над закипавшим в ведре рассолом, напевая про грека, ехавшего через реку, и раки, которых я теперь вываливал на одеяло, норовили сбежать к воде и расползались по траве. На всякий случай я срезал палочку с рогатинкой на конце и ходил с ней, как со стеком, постукивая по голенищу кирзового сапога.
— Горе только рака и красит, — проворачивая палкой в ведре, в котором из пены торчали огненные усы и хвосты, сказал дядя Жора и позвал нас снимать пробу. Раки были классные! Сваренные с солью, перцем, лавровым листом, укропом — они и в самом деле были крупны, их хотелось есть и есть, отламывая мощные хвосты, высасывая из колючих ломких клешней ароматный рассол.
…Я проснулся от боли в пальце — словно защемил его в двери, тряхнул рукой, с ужасом ощущая, как от нее отлетело что-то живое и холодное и плюхнулось о брезент.
«Змея! — хрипло завопил я, встряхивая горящей рукой и пытаясь другой нащупать молнию на палатке, чтобы всем гуртом быстрее выскочить наружу, к еще тлеющему ровным желтым светом костру. — Не шевелитесь, я сейчас открою, она может укусить! Меня уже укусила!» Вжикнула молния, и я выкатился к костру. Следом за мною вылетел вмиг проснувшийся отец. За ним выполз со спальным мешком на ногах дядя Жора.
— Покажи руку! — спокойно сказал отец. — Ах ты, черт, фонарик в палатке! Давай-ка к костру…
Дядя Жора, избавившись от мешка, откинул полог и осторожно шевелил палкой вещи: «Дайте огня, сейчас я ее грохну! Кажется в углу скребется!»
Я поднес руку к самым угольям и различил на указательном пальце вздувшийся багровый рубец, словно я и впрямь защемил кожу. Отец стоял рядом на четвереньках и, сощурив глаза, разглядывал мою рану. Дядя Жора продолжал просить огня и сотрясал брезент ударами палки: «Отойдите подальше, сейчас она сама выползет! Ну, выходи, подлая!»
— На укус змеи не похоже, — отец внимательно оглядел мой палец и поднялся с колен. — Может быть, рак заполз? Георгий, ты клал раков за палатку! Они не могли расползтись?
— Как они могли расползтись, если я завязал их морским узлом в скатерть! — Дядя Жора опустил занесенную за плечо палку. — Разводите огонь до неба, проведем ревизию палатки! — Он оглядел при свете вспыхнувшей бересты мой палец и поставил диагноз: если и змея, то неизвестной в наших краях породы. Лучше для профилактики вскрыть рану ножом и промыть джином.
— Это, наверное, рак, — я пошевелил больным пальцем. И стал подбрасывать в костер хворост. — Дядя Жора, смотрите внимательнее… — Мне хотелось быстрее убедиться, что в палатке была не змея, и тогда мне не придется взрезать ножом рану.
Отец взял мою палку с рогулькой, и, откинув полог, вытянул к костру скомканное одеяло. «Да вот же он, паразит, — ласково сказал отец. — Конечно, рак» — Он осторожно взял членистоногого кусаку за панцирь и швырнул в озеро. Булькнуло.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил отец. — Не знобит? — Он еще раз осмотрел мой палец.