— В альбоме…
— Спасибо, сына…
Дядя Жора встал и со скорбным лицом показал фото гостям.
— Тридцать шестой год, — перевернув рамку, сказал он. — Нам по четыре года… Н-да… — Он снял сомбреро и опустил голову. — Давайте еще за родителей!
Потом мы ели шашлыки, дядя Гена в сомбреро и лаковых туфлях бил на крыльце чечетку, гости усаживались на ковры, разговаривали, смеялись, кучками разбредались по участку, хохотали, вспоминали прошлое, пили, закусывали, и мне показалось, что Катька и космонавт Алексей неровно дышат друг к другу.
Сначала я засек их сидящими в беседке, где они кормили Чарли шашлыком, потом видел, как Катька опирается на его руку, чтобы вытрясти камушек из туфельки, потом они вместе приседали и нюхали цветы, потом он ей что-то оживленно рассказывал и показывал рукой на темнеющее небо, Катька смеялась, потом куда-то исчезли и появились с задумчивыми лицами.
Катькины родители вышли из дома. Тетя Зина поправила прическу и светски улыбнулась.
— Алексей, ты ляжешь на втором этаже или на веранде? — дядя Жора дружески взял космонавта за локоть. — Зинаида Михайловна тебе постелет. Выспишься по-человечески перед дорогой!
— А можно, я со всеми в палатке? — улыбаясь, попросил космонавт. — Это моя давняя мечта — на сене, на природе… Я уже и чемодан там свой положил.
Дядя Жора развел руками:
— Желание гостя — закон! Ну, как тебе наша дочка, еще не надоела?
— Ну что вы, — сказал Алексей, снимая пиджак и накидывая его на плечи Катьке. — Славная девушка, начитанная, знает много интересного…
Тетя Зина ласкающим материнским взглядом посмотрела на дочку и игриво улыбнулась космонавту:
— Она у нас девушка с характером!
— Это и хорошо! — весело тряхнул головой Алексей. — Так и должно быть!
Дядя Жора оглянулся по сторонам, давая понять, что помнит о конспирации и вытащил из заднего кармана брюк плотно сложенные листы бумаги:
— Хотел показать тебе принципиальную схему оптического прибора по твоей линии… — он задумчиво посмотрел на укрытую пиджаком дочку. — Если не успеем потолковать, возьми с собой и потом сообщишь свое мнение. Идет?
— Идет! — широко улыбнулся космонавт, забирая бумаги. — Так даже лучше! Спокойно, в тиши лаборатории… Мы еще погуляем? — Он вопросительно взглянул на Катьку, и та, опустив глаза, кивнула.
— Гуляйте, гуляйте, — разрешила тетя Зина. — Здесь такой воздух! Говорят, сплошные ионы…
Я заметил, что из кармана пиджака торчит красный цилиндрик моего фонарика с синим ободком изоляционной ленты. Куда-то они собрались?…
В палатке мне досталось место между дядей Сашей Гуревичем и отцом, и я жалел, что не рядом с космонавтом, который улегся у входа. Могли бы конспиративно пошептаться на ночь, потом бы я похвастался, с кем спал бок о бок… «Хотя, кто знает, — думал я, засыпая, — может они с Катькой еще поженятся, и он окажется мне вроде двоюродного брата. Неспроста он лег возле входа — может, еще пойдут с Катькой догуливать…»
Я разлепил глаза, сел, поеживаясь от холода, и обнаружил, что нахожусь в палатке один. С улицы слышались звяканье посуды и веселые голоса. Похоже, за столами уже завтракали.
— Где, где, — услышал я голос дяди Жоры. — Утреннюю пробежку, наверное, делает. Чемодан-то на месте…
— Сколько же можно бегать, — сказала тетя Зина. — Может, он ногу подвернул?
Я вылез из палатки, и Чарли разбежался ко мне, виляя хвостом и приветственно поскуливая. Я завалил его на спину, поурчал вместе с ним и пошел умываться.
Катька стояла у самовара и, поджав губы, наливала гостям чай. Некоторые уже выпивали и закусывали. Отец с дядей Сашей обливались около колодца холодной водой и фыркали, как кони. Рядом стояла мама с махровыми полотенцами на плече.
— Ты не знаешь, куда мог деться Алексей? — тихо спросила мама. — Он тебе ничего не говорил?
Я пожал плечами:
— Катька, наверное, знает.
— Ничего она не знает, — бормотнула мама и недовольно отвернулась.
— Может, пошел на вокзал билеты компостировать? Там в междугородней кассе всегда очередь, — отец взял у матери с плеча полотенце и стал растираться. — Привет, Кирилл! А ты куда вчера коробочки с фотографиями положил?
— Вам вручил! — напомнил я, пробуя рукой воду в ведре. — У тебя еще сомбреро упало… Ух ты, холодная…
— Билеты, билеты, — растирая спину полотенцем, повторил дядя Саша. — Куда я свои-то сунул? Надо проверить… — Он накинул полотенце на плечи и, выкривляя босые ноги, пошел по сосновым иголкам и шишечкам к палатке.