- У меня невестка тоже вот так сюда приехала по распределению. Года три назад. Только она в больнице работала, в кардиологии. Ее сразу же в ночную поставили, так что, если твоя девушка тоже в родильном, то на работе ее сейчас можешь не искать. Она или после смены уже дома, отсыпается, или выходной у нее. Иди сразу в общежитие.
И самое удивительное, что и дорогу в общежитие, администратор тут же рассказала. Оказалось, что и оно совсем рядом находится, в двух шагах всего, немного выше по той же улице, что и гостиница.
- Откуда вы знаете, в каком именно общежитии размещают медиков? – удивился Дима.
На что его смерили немного ехидным взглядом и поучительно изрекли:
- Это у вас там, в столицах, кого найти так замучаешься. А тут у нас, все на виду. А общага так и вообще одна – от торгового колледжа. Нет, есть, конечно, еще рабочие, от завода и от училища, но там приезжих медичек точно никто не поселит. Так что, если твоя зазноба квартиру себе не сняла, то только в одном месте ее и найти можно. К тому же, я ж говорила уже, невестка у меня, из той же братии, так что я все знаю.
Дорога к общежитию заняла всего пятнадцать минут и то только потому, что Дима больше по сторонам оглядывался, рассматривал дома и узкие улочки с односторонним движением, яркие детские площадки во дворах, да минуты три с удивлением взирал на афиши на здании кинотеатра – премьера фильма, обещанная на кусках раскрашенного картона, в столице состоялась два месяца назад, они с Дашей как раз там были.
И вот на этом-то его везение этим утром и закончилось. Потому что общежитие он нашел, а вот дальше фойе его никто пускать не собирался.
Бабуля-вахтерша неодобрительно взирая на него, скрипучим старческим голосом, заявила, что «неча тут шлендрать».
Честно признаться, Дима даже не сразу сообразил, что это к нему относится. Он всего-то лишь поинтересовался у нее, в какой комнате можно найти Дарью Севрук.
- Если и живет, то мне что за печаль? – сурово воззрилась на него вахтерша. – Пустить не имею права. Вот коли она тебя ждеть, так пускай сама мне об этом и скажет.
- Да как же она вам скажет, если не знает о том, что я тут? – возразил Дмитрий, чувствуя, что начинает терять терпение. Он уже минут десять пыталась достучаться до суровой вахтерши, но в ответ слышал одно и то же:
- Тут приличные люди живут. Это общежитие, а не бордель. Хахалей водить не положено!
- Так, а кто вам сказал, что я хахаль?
- А хто? – и взгляд такой, ну такой, что Абвинцев вдруг себя несмышленышем почувствовал.
- Так жених.
- Ха! – выдала бабка. – Жених – не мужик! А коль не мужик – так хахаль!
И вот что на это возразить?
- Ну, можно, я ей хоть записку оставлю у вас? А вы потом передадите?
- Писать не возбраняется, - нахмурилась бабка, явно ожидая какого-то подвоха.
Дима вздохнул, принялся искать по карманам какой-нибудь огрызок бумаги, чтобы оставить Даше записку и тут…
Открылась дверь, порыв теплого весеннего ветра ворвался в замкнутое пространство и Дима поднял глаза, чтобы посмотреть на того, кто вошел. Увидел и обмер.
Даша почти не изменилась. Совсем. Те же темно-русые волосы, связанные в низкий хвост, открытое лицо, чуть рассеянная улыбка и серые глаза, увеличивающиеся от удивления, когда она заметила его в фойе общежития. Явно не ожидала увидеть.
А когда Абвинцев заметил то единственное изменение в ее внешности, которое уже и скрыть-то ничем нельзя было, почувствовал, как земля уходит из-под ног и воздуха вдруг стало не хватать… И все те слова, что он всю ночь репетировал, наизусть заучивал, как-то вдруг резко из головы вылетели. Да и не нужны они уже были. Совсем не нужны.
Глава 20
Глава 20.
Даша сидела в своей комнате, на ставшей уже почти родной кровати и из-под ресниц с опаской наблюдала за метаниями младшего Абвинцева.
Да, стоило сказать Диме о ребенке уже ради того, чтобы посмотреть на выражение его лица. Даша и посмотрела. Только вот порадоваться не выходило. Было страшно как-то…