Мурад, чувствуя, что ему уже не по возрасту детские игры со щетинистым дедовым подбородком, протянул деду руку. Нариман пожал ему руку и притянул к себе, чтобы обнять.
– Дедушка, покажи зубы! – попросил Джехангир.
Нариман вытолкнул языком вставную челюсть на губу и сразу вернул ее на место.
– Еще!
– Не тормоши дедушку, – сказал Йезад. – С этим безобразником никакого сладу нет! Поздравляю, чиф, и желаю многих лет.
Он сердечно пожал Нариману руку и потрепал его по плечу.
Наконец пришел черед Роксаны. Она обняла отца, сказала, что он прекрасно выглядит, ее это так радует!
– Господь благослови тебя, папа, и дай нам Бог много, много лет праздновать твой день рождения!
– Как минимум до сотого, – сказал Йезад.
– Да, дедушка, – поддержал Мурад. – Ты должен выбить сотню. Как Сачин Тендулькар в матче против Австралии.
– Подумаешь, – фыркнул Джехангир, – остается всего двадцать один день рождения!
– С арифметикой у тебя все в порядке, – усмехнулся Нариман, – но у меня и так было слишком много дней рождения.
– Не говори так, папа, – попросила Роксана, и тень пробежала по ее лицу.
Она сидела на диване рядом с креслом отца.
Заглянувший в гостиную Джал подстроил свой слуховой аппарат, который особенно донимал его, когда разговаривали несколько человек.
– Что? Что такое? Кто говорил про сотейник?
– Про сотню, – поправила Роксана и пересказала брату то, что он не расслышал.
Джал улыбался и кивал. Но тут его позвала Куми, и он заспешил к ней на кухню.
– А у тебя сколько дней рождения до сотни? – спросил Нариман Джехангира. – Девяносто два?
– Нет, дедушка, так было в прошлом году. Теперь всего девяносто один.
– А у Мурада?
– Всего восемьдесят семь.
– Замечательно. Скоро вы будете молодыми людьми, у вас появятся девушки. Надеюсь, вы меня пригласите на свои свадьбы?
Настроение Наримана улучшалось с каждой минутой. Веселье, смех и молодость действовали как противоядие обволакивающей эту квартиру унылости, тем тягучим часам, когда ему казалось, что даже стены с потолками покрыты налетом тоски несчастливых десятилетий. Даже мебель из тика и розового дерева, громоздкие шкафы и кровати с балдахинами на четырех столбиках, тяжеловесные остовы, ждущие пугающей кончины, опять выглядели уютно и приветливо. А длинный ряд фамильных портретов в коридоре – как комичны сейчас их кислые лица!!
– У Джала и Куми все хорошо? – шепнула Роксана.
– Обычный театр и фырк-фырк, ничего особенного. По большей части…
Он замолчал – в гостиную входила Куми с большим блюдом хрустящих картофельных ломтиков и громким «хэлло», обращенным ко всем собравшимся. Взгляд ее сразу упал на свалившиеся гардины, но негодование не успело излиться в слова – Роксана опередила ее:
– Видишь, что этот негодный мальчишка натворил! Ну ничего, он еще свое получит!
Куми осталось только проявить великодушие:
– Ничего страшного. Джал все приведет в порядок. Только бы бесстыжие зеваки в окна не начали заглядывать.
– Мы же на третьем этаже, тетя, – встрял Джехангир.
– Ты думаешь, зеваки лишь только по улицам бродят? Могут из окна напротив пялить глаза. Или даже в телескоп смотреть из во-он той высотки, что в миле отсюда.
– Кто там смотрит из высотки? – недоуменно вопросил Джал.
– Выключил бы ты свою машину, – посоветовала Куми, – все равно разговор ведь не о серьезном.
– Пускай слушает! – возмутилась Роксана. – Ему тоже хочется участвовать в разговоре.
– А кто будет платить за новые батарейки? Ты знаешь, почем они и как их жрет эта его коробочка?
– Аппарат – вещь необходимая, это как лекарство.
– Оттого, что вещь необходима, деньги на ее покупку чудом не появятся, – огрызнулась Куми. – Все дорого: лук, картошка, хлеб, масло, кухонный газ, – перечисляла Куми.
– Нужно составить бюджет на все расходы, – посоветовала Роксана. – Заведи отдельный конверт для каждой траты.
– Благодарю вас, я тоже проходила экономику домоводства в школе. Какой смысл в конвертах, когда в них нечего класть?
– Ты права. – Йезаду хотелось положить конец спору. – У всех одни и те же проблемы.
– Глупости! Вам же не приходится ухаживать за папой, а на это столько денег уходит!
Роксана открыла было рот, чтобы напомнить ей, что папа получает пенсию, но Йезад подал жене знак – дурацкий спор из-за батареек грозил перейти в полновесную ссору – и сменил тему:
– Скажи, Куми, что это за бесконечная стукотня?
– Это идиот Эдуль Мунши стучит, кто ж еще?
– Вот кто с радостью повесит гардины, – пошутил Йезад.