— Но нашли Исток, — закончил я мысль.
— Да.
— А что это?
— Сам не знаю. Они не вдавались в подробности. Ладно, Спар. Идем. Напишешь отчет о своих похождениях и отдохни. Скоро тренировки начнутся. Главное, глупостей не натвори.
— Раз уж мы так откровенно говорили, — поспешил я вмешаться. — Не знаете, случаем, кто носит символ белого сокола или орла?
— Белого? Где ты это видел?
— Ответьте, и расскажу, — я опасался, что если скажу правду, то Такен замолчит.
— Символ мне знаком. Но не надо играть со мной в эти игры, — сказал он с легкой угрозой.
— Это важно, — я сегодня столько испытал, что меня уже ничего не испугать.
— Да я понимаю, что важно. Это как-то связано с Алисией?
— Да, — не стал я отрицать.
— Хм… Вот оно что, — я даже сквозь шлем услышал, насколько мрачнее стал его голос.
— Чей это символ?
— Разные варианты могут быть. Мало ли кто его использует, — уклончиво ответил Такен.
— Мастер… — осуждающе протянул я. — Всё равно ведь узнаю. Если надо, у Вологодских спрошу. Они точно в курсе.
— Дурак, — беззлобно ответил Такен. — Тебе это знание ничего, кроме горя, не принесет.
— И всё же.
— Как знаешь. Потом не жалуйся. Белый сокол — это символ карающего отряда клана Северус.
— Северус? — переспросил я заторможенно. — Но ведь Гатс…
— Да, он из клана Северус. Родич белых соколов.
О как.
***
Мария Гроза, совершенно не стесняясь, перебирала одну папку за другой. Иногда открывала, читала краткие характеристики.
— Кхм, — прокашлялась у неё за спиной Фиона.
— Чего тебе? — спросила женщина, не оборачиваясь.
— Чего мне? — переспросила целительница. — Чего мне в моем же хранилище, куда тебя никто не звал?
— Не звал, я сама пришла. Неужели спрятать успела?
— Если ты про папку со Спартанцем, то да. Тебя очень легко просчитать, Мария.
Та повернулась и окинула Фиону взглядом.
— С каких пор Такен любовниц на работу берет?
— С тех пор как любовницы рожают ему дочерей? — безмятежно спросила Фиона, улыбнувшись.
Чем привела Марию в тихое бешенство.
— Я хочу ознакомиться с делом, — выдохнула она. — Как там ты его назвала, Спартанцем? Что за бредовое имя?
— Если Такен разрешит, ознакомишься. А пока — попрошу на выход.
— А если не уйду, то что?
— То ничего нового, — так же «дружелюбно» улыбнулась Фиона, намекая, что касательно манер Грозы ничего нового они не узнают.
***
К моменту, когда Такен высадил меня на крыше здания, где сам жил, я чувствовал одну лишь опустошенность.
Ноль чувств. Ноль эмоций.
— Ты это, не начуди, — повторил Такен. — Справишься?
— Да, — коротко ответил я.
И шагнул с крыши. Не чтобы убиться, гравитацию-то я обнулил. Просто лень было идти по ступеням. Да и хотелось сбежать от Такена.
Если честно, то я сейчас никого видеть не хотел. Ни других учеников, ни этих долбаных маньяков Вологодских. Тем неприятнее было, когда двор пересек, встретить Гатса. Он из нашего здания вышел и остановился, на меня уставился.
По глазам увидел, что я теперь знаю. А я увидел, что он это понял.
— Думал, ты мне друг, — сказал ему.
Гатс ничего не ответил. Приняв к сведению, прошёл мимо него. Пока по лестнице поднимался, подумал, что вся наша история общения в другом свете предстала. Гатс давно догадался, что мы с ним кровники, получается. Сразу по двум причинам. Если я сын Вологодских, то учитывая реакцию Марии, между ними и кланом Северус большая кровь. Почему-то я был уверен, что так и есть. Гатс об этом знал и молчал. А вторая причина — Алисия. Я ведь ему сказал про тот символ. Он и тогда промолчал.
Общался со мной. Соревновался. Зная, что его родичи Алисию распотрошили.
Поступают так друзья? Нет.
А ведь Тич тоже знал. Хах. Забавно получается. Не удивлюсь, если знали все, кроме одного тупого Спартанца.
Закружилась голова. Что я здесь делаю? Как мне теперь вести себя?
До комнаты дошёл, ничего не видя. А ведь мне и дальше с Гатсом жить. Дерьмо.
— О, Спар, — воскликнул Шупа притворно радостно.
— Вы знали? — глухо спросил я.
— О чем? — напрягся Верс.
— Что между кланом Северус, откуда Гатс, и Вологодскими, которые были моими предполагаемыми родителями, кровь?
— Нет, — ответил Тим.
— Впервые слышу, — сказал Верс.
— Серьезно, что ли? — недоуменно спросил Шупа. — Да ладно! Гонишь! Что вообще происходит? Мы видели, как тебя эта Гроза пнула. Как-то не по-семейному.
— Они мне не родители, — ответил я.
— А сходство?
— Ну… — почему-то стало смешно. — Мои родители продали меня этим вивисекторам. Которые ставили эксперименты над детьми. Видимо, они мне свою кровь переливали или ещё как-то силы пытались передать. Вот и получил характерные признаки, — от расширившихся глаз парней стало ещё смешнее. — Меня умыкнула сестра Грозы, Алисия. Считай, тётка моя, мать заменившая. Её жестоко убили. Знак оставили, как послание белого сокола. Знак родичей Гатса.
— То есть, — сказал медленно Шупа, — это родичи Гатса её… ну… того? — замялся он.
— Не просто того. Вскрыли живот, выпустили кишки, прибили гвоздями к стене. Не сомневаюсь, умирала она страшно, — сжал я кулаки от ненависти.
— И что теперь? — растерялся Верс.
— А ничего. Гатс знал и молчал.
— Ну он и мудак, — покачал головой Шупа.
— Неважно, — качнул я головой. — Это неважно.
— Так ты что, приуныл, что ли? — глянул Шупа на меня. — А ведь получается, тебя, как и меня, продали? Ха! Ну это надо отметить!
От его непринужденности как-то легче стало. Парни не знали. Не обманывали. Не предавали. Может, и есть у меня друзья?
Нет, я точно дурак, одернул себя. Друзья у меня точно есть. Пушка, Васька. Надо бы её навестить, кстати. Но потом, сейчас не готов видеть юную целительницу. Не хочу её проблемами своими грузить.
— Опять ты со своими идиотскими шутками! — возмутился Тим. — Ты это, Спар, не унывай. Если что, мы с тобой, — хлопнул он меня по плечу. — Всё наладится.
— Не надо меня жалеть, — попросил я. — Ничего такого не случилось.
— Я знаю, что тебе поможет, — сказал Шупа. — Отчёт! Стропо велел все наши похождения на бумаге оформить. Так что пошли. Пока не стемнело, надо разделаться с этим.
— А как же душ, все дела? — кисло спросил я.
Писать отчёт не хотелось.
— Ну, мы-то помылись. Это ты где-то пропадал, — усмехнулся Шупа. — Так что иди, нагоняй. Вот увидишь, грязь смоешь, и легче станет.
***
Отчёт написал и сбежал.
Не потому, что боялся. Точнее, да, боялся. Что сорвусь и кому-нибудь сделаю больно. Меня нормально так шатало. От безразличия и апатии до моментального зверства. Чуть Кузне не врезал, поймав его ухмылку, когда из комнаты вышел. Не дело это.
Парни меня успокаивали и стабилизировали одной своей болтовней, но это как временная припарка. Мне надо было побыть одному, чтобы осмыслить случившееся.
Вот и сбежал. В крепости мало мест, где можно скрыться. Выбрал крышу нашего здания. Там и развалился.
Но долго полежать мне не дали. Я допускал, что придёт Гатс пообщаться. Я бы точно все непонятки прояснил. Но я бы и такой ситуации не допустил, так что… В общем, Гатс не пришёл. Как и Калия не заглянула. А ведь она тоже знала. Ну да ладно. Ко мне другая особа приперлась. Та странная особа, дочка Вологодских. Уж не знаю, как именно, но на крышу она запрыгнула, пафосно приземлившись рядом со мной.
Так как я валялся, раскинув руки и ноги, пялясь в небо, пришлось приподнять голову. Напрягся, не скрою. Всякое подумал. Что и убить пришла. Не, мало ли?
— Чего надо? — с показной ленцой спросил я, мол, мне плевать на её существование.