— Черт возьми, да заткнись ты, наконец, придурок!
Увы, легче не стало. Не полегчало и при воспоминании, что через несколько часов я должна встретиться с очередным незнакомцем. Наедине. Бог мой! Страшно как-то встречаться с типом по имени Ирвинг.
Но ведь Бостонского душителя, кажется, звали Альберт?
Свернув с бульвара Дугласа на Бардстон-роуд, я обнаружила, что то и дело поглядываю в зеркало заднего вида. В это время дня по трем полосам Бардстон-роуд машины следовали из центра Луисвиля, а по одной полосе — в центр. Поскольку я ехала в среднем ряду, по обе стороны от меня время от времени притормаживали автомобили. Ничего особенного в этом нет. Обычное дело, в любой день недели. Но сегодня при каждом таком случае сердце у меня подскакивало так, будто рвалось из груди.
В первый раз, когда слева от меня остановился автомобиль, сердце ухнуло так громко, что на мгновение я приняла его за двигатель "терсела", который вдруг забарахлил — шплинт выскочил или еще что. Здесь, пожалуй, стоит пояснить, что я понятия не имею, что такое шплинт и откуда он выскакивает, но еще в колледже пару раз ходила на свидание с автомехаником, который и поведал мне, что, когда вылетает шплинт, мотор начинает громко стучать. Потребовалась целая секунда, чтобы сообразить: с машиной все в порядке. Не все в порядке со мной.
Когда я наконец вырулила на стоянку напротив родного агентства, то чувствовала себя законченной неврастеничкой, как ни стыдно в этом признаться. Вспотевшие руки соскальзывали с руля, пока я втискивалась на свободное место поближе к парадному входу. А сердце колотилось так, что было трудно дышать. Я затормозила, выключила зажигание и какое-то время тупо сидела, дожидаясь, когда сердце хоть чуть-чуть успокоится.
Одно было ясно: для агента по недвижимости страх перед незнакомцами, иначе говоря, потенциальными клиентами, — не самый верный путь к успеху.
К несчастью, когда я наконец успокоилась настолько, чтобы более или менее твердой поступью прошествовать в контору, там оказалась вся честная компания: Шарлотта, Барби, Джарвис и жена Джарвиса, Арлин. Им хватило одного взгляда на мое лицо, дабы понять — что-то произошло. Ковыляя к входу, я слышала мерное жужжание разговоров, но едва открыла внутреннюю дверь — воцарилась звенящая тишина.
Не поднимая глаз, я побрела к своему столу и попыталась вести себя естественно — зашвырнуть сумочку в нижний правый ящик стола, как обычно делала. Вот только ящик забыла выдвинуть… Пришлось лезть под стол, выуживать свой ридикюль. Когда я выпрямилась, ко мне уже направлялся Джарвис с тревожной миной на лице.
Я смотрела на него и, честно говоря, мечтала спрятаться. Сбежать на кухню, приготовить себе что-нибудь… Правда, есть совсем не хотелось, хотя время обеда давно минуло. Оказывается, малодушный страх отлично отбивает аппетит. Нет, я вожделела большой стакан пузырящейся колы со льдом. Лично на меня кола действует, как пустышка — на младенца, а после столь беспокойного утра мне чертовски требовалось утешение.
— Скайлер, — заговорил Джарвис, остановившись прямо передо мной, — что с тобой? — И, прежде чем я успела открыть рот, добавил: — Ты неважно выглядишь.
Хм… У Джарвиса нос картошкой, губы как восковые страшилки, которые раздают во время праздника Хэллоуин, толстое брюхо — и он говорит мне, что я неважно выгляжу?
— Нет, правда, Скайлер, — не отставал Джарвис, — ты выглядишь просто ужасно!
При росте метр шестьдесят пять в носках — очень толстых носках! — бедняга Джарвис страдал комплексом Наполеона. И чтобы никто не подумал, будто я предубеждена против низкорослых мужчин, спешу добавить, что отнюдь не все они страдают этим неприятным недугом. Зато у тех, кто страдает, это протекает очень тяжело. Симптомы хвори очевидны. Больной комплексом Наполеона пребывает во власти иллюзии, будто является носителем истины в последней инстанции. И кроме того, считает, что, если в помещении больше двух человек, он, и только он должен стать центром внимания.
Джарвис давным-давно умолк, а голос его все еще гулким эхом носился по конторе — вот как громко он говорил. По соседству с нашим агентством располагается мясная лавка, и покупатели, ожидающие, когда им нарежут отбивные, наверняка слышали любезное замечание Джарвиса о моей внешности.
Я открыла рот, чтобы его отблагодарить, но шеф не дал мне такой возможности.
— Скайлер, да ладно тебе, мне-то можешь рассказать! Что-то случилось?