В зале было тихо. И в этой тишине коротко прозвучали заключительные слова Медера:
— Надо остановить стройку.
— Это звучит категорично, но не очень убедительно, — спокойно, словно размышляя сам с собой, произнес Ивашов. — Чтобы утвердить проект Дайырбекова, мы его основательно изучали, а ваши доводы пока лишь лабораторные предположения. Не будем спешить с выводами. Подождем испытательного взрыва на полигоне. Ждать осталось недолго.
В лабораторию Медер пришел уставшим. Он все еще мысленно спорил с Ивашовым и Дайырбековым. Он попросил расчетные данные и фотокопии по проведенным исследованиям. Девушка-лаборант, подавая ему бумаги, все-таки решилась спросить:
— Ну, как?
— Кое-как, наверное, — пожал плечами Медер. — Волновался, как мальчишка. А еще этот скелет…
— Какой скелет?
— Тот самый — «каркас». Забыли убрать. Девушка всплеснула руками, а сидящий напротив парень смешно надул щеки.
— Ничего, обошлось. Этот светлый образ придал даже вдохновения. — Медер шутил, теперь можно было расслабиться. — Но в следующий раз, ребята, лучше без подобных метафор и намеков, верно? — И сразу переключился на деловой тон: —Так, это расчеты, чертежи, а где снимки?
— За ними пошли. Да, — вспомнила лаборантка, — вас просила позвонить Зуура.
Медер снял телефонную трубку и набрал номер.
— Алло, Зуура?
— Здравствуй, Медер. Это я.
И не успел Медер ответить на приветствие, как она уже, наверное, не в силах сдержать себя, заплакала.
— Что случилось, джене [1]?
Женщина долго всхлипывала, пока проговорила сквозь слезы:
— Несчастная моя доля. Ну в чем, скажи, я провинилась?
— Да что все-таки случилось?
— Чоро ушел из дома. Второй день его нет. Где я только ни была. Азык в милицию звонил. Нигде его нет.
— Успокойся, джене, найдется Чоро.
— У других дети, как дети… — всхлипывала женщина.
— Я приеду после работы, — Медер взглянул на часы, — через час. До свидания.
Девушка-лаборант вопросительно смотрела на Медера.
— Мой племянник ушел из дома.
— Сколько ему лет?
— Скоро шестнадцать.
Девушка сочувственно покачала головой, вздохнула.
— Он растет без отца. Мой брат, самый старший в семье, способным был геологом, попал в лавину… Такие дела. — Медер задумался и сник.
В лабораторию вошел ассистент, разложил перед Медером снимки и стал давать короткие разъяснения. Отвлекшись от своих мыслей, Медер начал всматриваться в снимки.
— Значит, лопнули стекла, склеенные на трещине? — задумчиво произнес Медер.
— Да, — утвердительно кивнул ассистент.
— Наши опыты доказывают, что и весь горный массив и отторгнутый блок находятся в движении? — И сам себе ответил: — Доказывают. Значит, мы можем выносить результаты наших опытов на широкое обсуждение? Можем. — Он озадаченно взглянул на ассистента. — В том-то вся беда, что можем…
— А вдруг и в самом деле мы окажемся правы? Ведь столько труда уже вложено в это водохранилище, столько средств! Можно было бы построить целый завод, а? Что вы думаете? Целый завод…
— Да, вы правы, — вздохнул Медер. — Завод заводом, а другого выхода у нас нет. Будем выходить на заседание ученого совета. Снимки останутся у меня. — Медер взглянул на часы: — Ого! Две минуты переработали. — Он поспешно снял трубку, набрал номер. — Алло! Сагынай? Я выхожу, встретимся внизу.
…Он ждал Сагынай в вестибюле. Стройная, легкая, она подходила к нему с открытой улыбкой.
— Я уже все слышала про «каркас», мне уже рассказали, — смеялась Сагынай, мягким движением руки закидывая за плечи гладкие волосы. — Ну, а что профессор Ивашов?
— А профессор оказался с чувством юмора и сказал, что он не заказывал на просмотр рентгеновские снимки научных сотрудников.
— Ну, а серьезно? Как восприняли ваши опыты?
— Решили ждать до испытательного взрыва.
— Подождем, — согласно кивнула Сагынай.
— Я не смогу пойти с тобой в театр, — сказал Медер, когда уже подходили к остановке. — Звонила джене. Чоро второй день не появляется дома.
— А что с ним?
— Не знаю.
— Ты много о нем говорил, а я его еще не видела.
— Увидишь, Сагынай.
— А можно мне пойти с тобой?
— Не надо. Мы так давно ждали эту премьеру.
— Я не хочу одна.
— Пригласи подругу. Я тебя встречу после спектакля. Это твой троллейбус.