Говорить вроде было не о чем, все казалось ясным. Чоро был виновен. Ом сидел на краю стула, опустив голову. Мать давно выплакалась и теперь только тихо всхлипывала, поднося к лицу мокрый от слез платок. Отчим курил, кашлял от дыма, но стоило погаснуть сигарете, он закуривал другую. Несмотря на то, что отчим был намного старше Медера, он испытывал в эти минуты чувство вины за то, что вот пришлось вызвать его, побеспокоить.
— Ну, где жы ты все-таки был эти дни? — спросил Медер после затянувшегося молчания.
— У друзей, байке[2], я же говорил, — ответил Чоро.
— Ай, сынок, — осуждающе покачал головой Азык, — ну раз у друзей, сказал бы или позвонил. Мать пожалел бы, она две ночи не спала.
— Я не думал… — Чоро хотел еще что-то добавить, но лишь повел плечами и замолчал.
— Ты не думал, ты, конечно, не думал, — всхлипнула Зуура. — Для тебя мать, родная мать, ничто…
Чоро поднял глаза на мать — в его взгляде не было раскаяния, не было сочувствия слезам матери, а была лишь усталость и невысказанная печаль.
— Ты, наверное, обиделся, что мы не купили тебе обещанный магнитофон, — сказала мать. — Тебе магнитофон дороже матери…
Лицо Чоро в синяках и ссадинах, наверное, они причиняли боль. На слова матери он отрицательно покачал головой.
— Гонорар вовремя не выдали, — оправдывался отчим, — а то бы купил. В комиссионке, японский транзистор. Я попросил завмага, он оставит…
— Магнитофон ни при чем, — тихо произнес Чоро.
— А другой причины нет, не ругались, — голос Зууры уже не дрожал от слез.
— А кто тебя так расписал? — спросил Медер.
— Друг, — ответил Чоро.
— Хороший друг, — усмехнулась Зуура.
— Настоящий. Это он меня уговаривал домой идти.
— А, так ты не хотел идти? — Зуура вновь готова была заплакать. — Дом для тебя каторга, да? Господи, все для тебя делаем, все стараемся, чтобы ты ни в чем не нуждался…
— А я нуждаюсь, — казалось, не сказал, а выдохнул Чоро.
— Скажи, в чем, ну в чем?! — недоумевала мать.
— Не в чем, а в ком, — негромко, но ясно, по слогам ответил Чоро.
И эти слова сына, сказанные спокойно, подействовали на мать сильнее, чем если бы он крикнул обидное и грубое. Она долгим взглядом глядела на Чоро. Отчим суетливо и бесцельно зашарил по карманам куртки, стал поправлять воротник.
— Ну ладно, Чоро, ты иди к себе, — сказал Медер, надо было поговорить без него.
— Будешь нужен — позовем.
Чоро вяло поднялся со стула и вышел из комнаты.
— Значит, так, — сказал Медер твердо.
— Он поедет со мной.
— Куда?
— Ко мне. Я свожу его на стройку, на плотину, по пути навестим родителей в аиле. Они давно спрашивали о внуке, да и Чоро, наверное, соскучился.
— А как же школа?
— До сентября еще есть время, успеем.
В комнате вещи были расставлены и разложены без видимого порядка, но Медер ориентировался в них свободно.
Одну стену комнаты занимал книжный стеллаж из тонких железных прутьев и досок. Стояла здесь широкая тахта без спинок, журнальный стол, на котором громоздились книги, записные книжки и ручка, пепельница с окурками, банка растворимого кофе и чашка, на полу был расстелен широкий узорчатый ковер-шырдак — вот, пожалуй, и все, что было в комнате, не считая двух кресел, обтянутых дерматином, и штор, закрывающих угол, за которыми Медер сейчас переодевался.
Чоро ходил по комнате, он был удивлен, что его молодой дядя имеет такую квартиру. Он подошел к дверям, ведущим в две другие комнаты, но они были закрыты на ключ.
Переодевшись, Медер вышел в джинсах, спортивной рубахе и прошел на кухню.
— Располагайся как дома, — крикнул он, гремя посудой.
Этого можно было и не говорить, поскольку Чоро уже удобно расположился в кресле и читал журнал.
— И ты здесь живешь один? — спросил Чоро у хлопотавшего на кухне Медера.
— Один, — ответил Медер.
— Значит, ты классный специалист, нужный.
— С чего ты взял? — удивился Медер.
— Одному дали такую квартиру.
— Ты настоящий Шерлок, тебе бы следователем быть… Это не моя квартира. Хозяева за границей, на три года уехали, по контракту. А я здесь за сторожевую овчарку. Вот так, брат Шерлок.
Чоро досадливо пожал плечами.
— Ну, вот ты и сник, брат, разочаровался… Не горюй, я на очереди. — Медер принес из кухни масло и лепешку. — Ты что будешь, кофе или чай?
— Чай. На ночь кофе не рекомендуется.
— Это верно.
— А куда они уехали, хозяева?
— В Бутан.
Чоро не знал Бутана..
— На севере Индии, — объяснил Медер.