- Похоже, у вас немного людей, – заметил он.
- А, ну, мы делаем здесь только серебряные и золотые…
- Золотистые, – вмешался мистер Гнут.
- …золотистые монеты, понимаете ли. И всякий нестандарт, вроде медалей. Для медных и бронзовых монет мы делаем только заготовки, их потом дорабатывают надомники.
- Надомники? На Монетный двор работают надомники?
- Верно, сэр. Вроде тех вдов. Работают дома. Ух, нельзя же позволить, чтобы старые кошелки ковыляли тут повсюду, им для ходьбы два костыля нужны!
- Монетный двор… то есть, организация, которая деньги делает… нанимает людей, работающих на дому? Слушайте, я знаю, что сейчас так модно, однако… ну, вам это не кажется странным?
- Господь благослови вас, сэр, но целые семьи уже много поколений живут тем, что делают несколько монет в день! – радостно сказал Жули. – Отец выбивает контур, мать гравирует тонкие линии, дети чистят и полируют… это традиция. Все наши надомники как одна большая семья.
- Ну ладно, а как насчет безопасности?
- Если они украдут больше, чем фартинг, их повесят, – пояснил мистер Гнут. - Это приравнивается к государственной измене, вы же знаете.
- Интересная у вас семья, – сказал потрясенный Мокрист.
- Должен отметить, что до сих пор никого не вздернули, потому что они очень лояльные, – сказал староста, с возмущением глядя на Гнута.
- Скорее, потому, что за первое нарушение отрубают руку, были случаи, – напомнил мистер Гнут, семейный человек.
- И много они делают денег? - поспешно спросил Мокрист, становясь между спорщиками. – Я имею в виду, сколько зарабатывают?
- Около пятнадцати долларов за неделю. Работа требует большой аккуратности, – сказал Жули. – Хотя пожилые леди обычно получают меньше. Слишком много бракованных элимов.
Мокрист уставился на "Фальшивый пенни". Тот вздымался вверх, до самого потолка и даже выше, сквозь прорезь в кровле, но выглядел непрочным, как паутинка, для такой-то огромной конструкции. Внутри колеса трудолюбиво топал по ступеням одинокий голем. Не говорящий, судя по свисающей с шеи грифельной дощечке. Мокрист гадал, знает ли про него Траст Големов. Они были просто мастерами по розыску своих позабытых собратьев.
Пока он смотрел, колесо плавно остановилось. Молчаливый голем замер на месте.
- Скажите, – спросил Мокрист, - а зачем вообще вся эта возня с золотистыми монетами? Ну, почему бы не делать доллары просто из золота? Опасаетесь, что мошенники попытаются обрезать их или стереть о тряпицу? Как часто такое случалось раньше?
- Удивительно, где такой благородный джентльмен мог слышать о подобных вещах, сэр, – сказал пораженный староста.
- Я очень интересуюсь образом мыслей преступника, – ответил Мокрист несколько торопливее, чем собирался. В конце концов, это была правда. Он обладал склонностью к самоанализу.
- Весьма похвально, сэр. О да, мы знаем об этих трюках, и о многих других тоже, о да! Видели каждый из них в действии, клянусь вам. И перекраску, и перебивку, и вставки из менее ценных металлов. Даже отливку заново, с добавлением меди, очень аккуратную. Клянусь вам, сэр, есть люди, готовые два дня обдумывать хитрые планы и возиться с кропотливой гравировкой, чтобы в итоге обманом заработать сумму, которую они легко получили бы за один день честного труда!
- Не может быть! Правда?
- Как то, что я стою перед вами, сэр, – заверил Жули. – И кто в здравом уме будет вытворять такое?
"Ну, например, я. Когда-то", – подумал Мокрист. Просто так было интереснее.
- Представить не могу, – сказал он вслух.
- Поэтому городской совет решил, что доллары надо сделать золотистыми. В основном из латуни, честно говоря, потому что она ярко блестит. О, их продолжают подделывать, сэр, но полного сходства добиться трудно, и Стража очень строго следит за этим, да и золото больше не исчезает, что тоже важно, – Жули замялся. – Это всё, сэр? Понимаете, нам нужно закончить работу вовремя, потому что если мы задерживаемся, приходится делать еще больше денег, чтобы оплатить собственные сверхурочные часы, а если парни уже устали, мы в итоге начинаем зарабатывать в час больше монет, чем успеваем сделать. В общем, получается то, что я называю головоломкой…
- Вы хотите сказать, если вы работаете сверхурочно, то вам нужно еще больше работать сверхурочно, чтобы оплатить собственные сверхурочные? – уточнил Мокрист, все еще гадавший, насколько нелогичным может стать логическое мышление, если привлечь к делу достаточно большой комитет.
- Именно так, сэр, – согласился Жули. – И это путь к безумию.
- Очень короткий путь, – кивнул Мокрист. – Один последний вопрос, если позволите. Как у вас дела с безопасностью?
Гнут кашлянул.
- В Монетный двор невозможно проникнуть через банк, с того момента, как его закрывают, мистер Губвиг. По договору со Стражей, свободные от дежурств стражники совместно с нашими охранниками всю ночь патрулируют оба здания. Стражники, разумеется, переодеваются в униформу банка, потому что их собственная форма слишком поношенная. Зато их присутствие гарантирует профессиональный подход к охране, как вы понимаете.
"О, да, – подумал Мокрист, который подозревал, что, благодаря богатому опыту, действительно понимает стражников куда лучше, чем Гнут. – Деньги, возможно, в безопасности, но, готов поспорить, у вас каждую ночь пропадает куча кофе и карандашей".
- Я, скорее, спрашивал… о дневном времени, – сказал он.
Люди Сараев непонимающе взирали на него.
- Ах, это, – сообразил, наконец, мистер Жули. – С этим мы сами справляемся. По очереди. На этой неделе у нас охранником Паренёк Чарли. Покажи ему свою дубинку, Чарли.
Паренек выволок откуда-то из-под куртки здоровенную дубинку и застенчиво продемонстрировал ее.
- Раньше и значок специальный был, но потом потерялся, – пояснил Жули. – Да это и не важно, мы ж все знаем Чарли. Когда мы уходим вечером, он каждому обязательно напоминает, что красть нехорошо.
Наступила неловкая пауза.
- Ну что ж, прекрасный метод! – сказал, наконец, Мокрист, потирая руки. – Благодарю вас, джентльмены!
И Люди Сараев побрели прочь, каждый к своему сараю.
- По-видимому, очень немного, – сказал мистер Гнут, глядя им вслед.
- Хммм?
- Вы, наверное, гадаете, много ли денег они выносят с собой каждый день.
- В общем, да.
- Думаю, немного. Они говорят, что когда поработаешь здесь, монеты начинаешь воспринимать просто как… продукцию, – сказал главный кассир, провожая Мокриста обратно в банк.
- Сделать пенни стоит больше пенни, – пробормотал Мокрист. – Мне кажется, или здесь правда что-то не так?
- Понимаете ли, однажды сделанный пенни, переходит из рук в руки, но продолжает оставаться пенни, – сказал мистер Гнут. – Такова магия денег.
- Магия? – удивился Мокрист. – Послушайте, это всего лишь медный диск. Чем другим он может стать?
- В течение года практически чем угодно, – мягко пояснил мистер Гнут. – Кучкой яблок, частью тележки, парой шнурков, клочком сена, часом в театре. Может даже стать маркой и доставить письмо, мистер Губвиг. Он может быть потрачен триста раз, но все равно – и это самое чудесное – останется тем самым пенни, готовым быть потраченным снова. Это не яблоко, которое может сгнить. Его ценность зафиксирована и стабильна. Он не исчезает – Глаза мистера Гнута опасно заблестели, у него опять начался нервный тик – А все потому, что, в конечном счете, стоимость этого пенни соответствует малой частичке вечного золота!
- Но это всего лишь кусочек металла. Если бы мы пользовались яблоками вместо монет, от них было бы больше пользы. Яблоко, по крайней мере, можно съесть, – возразил Мокрист.
- Да, но яблоко можно съесть лишь раз. Пенни же, как таковой, я уподоблю вечному яблоку.
- Которое съесть нельзя. А ведь из обычного яблока можно еще и яблоню вырастить.