- Да что здесь происходит? – разозлился Мокрист.
- "Таймс", кажется, воображает, что я собрался национализировать Королевский банк, – пояснил Ветинари.
- Национализировать?
- Украсть, – перевел Ветинари. – Ума не приложу, откуда взялись такие слухи.
- Наверное, даже у тиранов есть враги? – предположил Мокрист.
- Верно подмечено, как и всегда, мистер Губвиг,– сказал Ветинари, бросив на него острый взгляд. – Дайте меморандум ему на подпись, Барабантт.
Барабантт поступил, как было приказано, позаботившись о том, чтобы забрать потом свое перо обратно и при этом наградив Мокриста довольно мрачным взглядом.
- Я помню нашу интересную беседу об ангелах, мистер Губвиг, а еще, помню, вас предупреждали, что ангел является человеку только раз в жизни, – сухо сказал Ветинари – не забывайте об этом.
- Похоже, черного кобеля все-таки можно отмыть добела, сэр, – промурлыкал Барабантт, когда они вышли на улицу, оказавшись по грудь в вечернем тумане.
- По-видимому, так. Но Мокрист фон Губвиг – мастер иллюзий. Я уверен, он сам верит своим словам, но вам нужно заглянуть в его душу поглубже, и вы увидите честного человека с острым умом преступника.
- Вы и раньше так говорили, сэр, – сказал секретарь, открывая перед Ветинари дверцу кареты. - Однако честность в нем, похоже, возобладала.
Ветинари замер, поставив одну ногу на ступеньку.
- Все верно, однако меня вдохновляет тот факт, что он опять стащил ваше перо.
- А вот и нет, сэр, я очень тщательно проследил, чтобы оно вернулось ко мне в карман! – сказал Барабантт с нотками триумфа в голосе.
- Да, – весело согласился Ветинари, усаживаясь на кожаное сиденье и наблюдая, как Барабантт с все возрастающим отчаянием хлопает себя по карманам. – Я знаю.
Ночью банк стерегли охранники. Они лениво патрулировали коридоры, тихо насвистывая себе под нос и пребывая в счастливой уверенности, что от любых непрошенных вторжений банк надежно защищен самыми лучшими замками. Кроме того, весь первый этаж был вымощен мрамором, который под человеческими шагами в ночной тиши звенел, словно колокол. Некоторые охранники полуприкрыв глаза дремали, стоя на своих постах.
Но кое-кто проигнорировал все замки, легко прошел сквозь бронзовые решетки, беззвучно прошагал по мраморным плитам и проскользнул под носом у дремлющих стражей. Тем не менее, когда посетитель возник в двойных дверях кабинета председателя, прямо сквозь него пролетели две арбалетных стрелы, расщепивших прекрасные деревянные стенные панели.
- О, извините, непроизвольная реакция тела, – сказала миссис Мот.
- НЕ ТЕЛО ТВОЕ МЕНЯ ИНТЕРЕСУЕТ, МИССИС ПОШЛА КУВЫРКОМ, – ответил Смерть.
- Да уж, давненько никто не проявлял к нему интереса, – вздохнула Пошла.
- ПРИШЛО ВРЕМЯ ОКОНЧАТЕЛЬНОГО РАСЧЕТА, МИССИС МОТ. ПОРА ПОДВЕСТИ БАЛАНС.
- Вы всегда в подобных случаях используете банковские термины? – спросила Пошла, поднимаясь на ноги. Ее покинутая земная оболочка осталась сидеть в кресле, но это уже не была миссис Мот.
- ПЫТАЮСЬ СООТВЕТСТВОВАТЬ ОБСТАНОВКЕ, МИССИС МОТ.
- В таком случае, "закрыть гроб… гроссбух" тоже вполне подошло бы.
- СПАСИБО. ЗАПОМНЮ НА БУДУЩЕЕ. НУ А ТЕПЕРЬ, ИЗВОЛЬ ПРОЙТИ СО МНОЙ.
- Похоже, я вовремя позаботилась о завещании, – сказал Пошла, распуская пучок своих седых волос.
- ВСЕГДА НАДЛЕЖИТ ЗАБОТИТЬСЯ О ПОТОМКАХ, МИССИС МОТ.
- Потомках? Моты могут поцеловать мой зад, сэр! Наконец-то, я расстаюсь с ними навеки. О, да! Что теперь, мистер Смерть?
- ТЕПЕРЬ? – переспросил Смерть. – ТЕПЕРЬ ВРЕМЯ… АУДИТА.
- О. Уже пора? Ну что же, я готова.
- ЭТО ЗАЧТЕТСЯ.
- Хорошо. Так и должно быть, – сказала Пошла.
Она взяла Смерть за руку и пошла за ним сквозь двери, прямо в черную пустыню бесконечной ночи.
Через несколько минут мистер Хлопотун проснулся, сел в своем лотке и заскулил.
На следующее утро в "Таймс" вышла небольшая статья о банковском бизнесе. Слово "кризис" повторялось в ней несколько раз.
"А, ну вот мы и дошли до этого, – подумал Мокрист. – Или, точнее, я дошел".
Лорд Ветинари сообщил "Таймс" следующее: "С позволения председателя банка, я обсудил с Главным Почтмейстером возможность предоставления его услуг Королевскому банку, это правда. Он отказался, и говорить здесь больше не о чем. Не дело правительства управлять банками. Будущее Королевского банка Анк-Морпорка теперь в руках его директоров и акционеров".
"Ну и бог с ними" – решил Мокрист.
Он энергично набросился на свой лоток "Входящие". Возился с бумажной работой, проверял цифры, поправлял грамматику и при этом напевал себе под нос, чтобы заглушить искушающий внутренний голос.
Настало время обеда. Глэдис принесла ему тарелку сэндвичей с сыром (каждый шириной примерно в один фут) и дневной выпуск "Таймс".
Этой ночью умерла миссис Мот. Мокрист неподвижным взглядом уставился в газету. Там говорилось, что она мирно скончалась во сне, после продолжительной болезни.
Он уронил газету и уставился в стену. Она, конечно, выглядела так, будто состояла из одного только песка, скрепленного джином. Но все равно, жизненная сила, энергия… ну ладно, так или иначе, она не могла жить вечно. И что же теперь будет? О боги, он чертовски своевременно развязался с этим делом!
А вот для мистера Хлопотуна сегодня явно выдался не самый удачный день. Он был довольно неуклюжей собакой, а теперь ему, похоже, придется научиться бегать, причем очень быстро.
Глэдис принесла также его персональную почту, и в ней обнаружился длинный, изрядно замусоленный конверт, большими черными буквами адресованный Мокристу, "лчно". Он вскрыл конверт ножом для бумаг и вначале потряс его над мусорной корзиной. Так, на всякий случай.
Выпал сложенный газетный лист. Вчерашняя "Таймс", та самая, с картинкой Мокриста фон Губвига на первой полосе. Обведенной карандашом.
Мокрист перевернул газету. На обратной стороне листа мелким почерком было написано:
"Уважаемый сэр, я предпринял меры придастарожности, спрятав некие письменные сведетельства у надежных людей. Вскоре вы снова усышите обо мне.
друг".
Так, спокойно, спокойно… Во-первых, вряд ли это письмо и вправду от друга. Все те, кого он считал друзьями, умели писать грамотно. Это, наверное, афера какая-то, так? Но ведь у него нет скелетов в шкафу…
Ох, ну ладно, если вдаваться в мелкие детали, скелетов у него в шкафу было предостаточно. Ими можно без труда наполнить здоровенную гробницу и вдобавок укомплектовать вполне приличное ярмарочное шоу ужасов. Остатков, вероятно, хватит на жутковатую, но забавную пепельницу. Однако их ничто не связывало с именем "Губвиг". Уж об этом он всегда заботился. Его преступления умерли вместе с Альбертом Блестером. Хороший палач всегда знает, сколько веревки отмерить, и ее Мокристу как раз хватило, чтобы перебраться из одной жизни прямо в другую, лучшую.
Может, его кто-то узнал? Но ведь он был самой незапоминающейся личностью в мире, если не надевал свой золотой костюм! В юности мамочка не раз и не два приводила из школы домой чужого ребенка!
А когда он надевал костюм, люди запоминали только костюм. Так Мокрист прятался – на самом виду…
Это, наверное, мошенничество какое-то. Да, точно. Старый добрый трюк "грязный секрет". Никто не мог занять высокий пост в городе, не совершив поступков, которые нежелательно предавать огласке. Намекнуть на существование письменных свидетельств – ловкий ход. Это нарочно, чтобы нервный человек начал гадать, в чем же дело. Отправитель дает понять, будто располагает столь опасной информацией, что ты, адресат, можешь попытаться заставить его замолчать навсегда, а он, в свою очередь, имеет возможность натравить на тебя юристов.
Ха! И они, значит, дают некоторое время на размышления, чтобы он помучился неизвестностью. Он! Мокрист фон Губвиг! Ну что же, они скоро поймут, кто будет мучиться на самом деле. А пока лучше сунуть газету в самый дальний ящик стола. Ха!