Питер, истинный экстраверт, рассказывает: «Как только я возвращаюсь из универмага, жена спрашивает меня: «Ну как, удачно?» На первый взгляд кажется, что она хочет узнать, купил ли я все нужное. Но она отлично знает, что я экстраверт, поэтому на самом деле ее вопрос означает: «Сколько ты встретил знакомых?»
Брент, типичный интроверт, испытывает противоположные чувства. «Я люблю людей, — говорит он, — но мне не нужно беглое, поверхностное общение. Моя жена любит вечеринки, меня они утомляют. Меня выматывает и не доставляет никакого удовольствия необходимость говорить с людьми, чьих имен я не могу упомнить и которых, может быть, никогда не увижу снова. Какой смысл?»
Преференция экстраверсии или интроверсии проявляется практически во всем, что человек делает. Возьмем для примера привычки Джилл, студентки колледжа: «Я всегда люблю заниматься вместе с друзьями. У нас сложилась учебная группа, которая работает по-настоящему успешно. Если никого рядом нет, я иду в библиотеку: сидеть одной у себя в комнате и читать — сущая скука. А в библиотеке я всегда встречаю кого-нибудь из знакомых, и мы разговариваем, когда делаем перерыв».
Думается, можно с уверенностью сказать: большинство экстравертов на самом деле идут в библиотеку не заниматься. Они идут туда в поисках общества.
Если вы не знаете, о чем думает экстраверт... вы плохо слушали, потому что он непременно сказал бы вам. Если вы не знаете, о чем думает интроверт... вы его не спросили; а бывает и так, что у вас недостает терпения дождаться ответа. В ответ на заданный вопрос экстраверт, как правило, начинает говорить, потому что ему обычно легче думать вслух. А интроверт чаще делает паузу, прежде чем ответить, поскольку привык думать молча (во внутреннем мире). Интроверты «выпекают» мысли в себе, как пироги в печи, и вытаскивают их только тогда, когда они уже готовы. Экстраверты «выпекают» мысли в голове лишь частично и сразу выставляют их на обозрение, что порой приводит к их обрывочности. Впрочем, экстраверты нередко все же заканчивают свою мысль.
Шоун, тоже экстраверт, вспоминает: «В начальной школе я любила, когда учительница меня спрашивала. Я так отчаянно тянула руку, что мне приходилось поддерживать ее другой рукой. А когда учительница вызывала меня, ответа у меня не было. Она говорила что-нибудь вроде: «Если ты не знаешь, то зачем поднимала руку?» Тогда я этого еще не понимала, а теперь знаю: мне нужно выговорить ответ. Я просто не умею спокойно его обдумать».
В отличие от Шоун, учащимся-интровертам нужно время, чтобы подумать, прежде чем отвечать на вопрос преподавателя. Поскольку большинство учителей начальных классов являются экстравертами, они быстро обращаются то к одному, то к другому ребенку. На наших курсах мы объясняли учителям, что когда они задают вопросы детям интровертного склада, то нужно выждать несколько секунд. И потом мы узнали от некоторых учителей, что успеваемость детей значительно улучшилась!
Многие экстраверты находят, что их преференция помогает им в работе, так как они умеют думать быстро, на ходу. Отвечать на вопросы они начинают сразу. Часто они толково отвечают, и им, как правило, удается убедить других в своей правоте.
Лесли, подобно большинству интровертов, обладает другим опытом. Она сказала нам: «Мне никогда не забыть, в какое отчаяние меня приводила моя первая работа. Мне казалось, что все служащие фирмы, включая и шефа, экстраверты каких поискать. Во-первых, меня вечно вовлекали в групповую работу, скажем, в сеансы мозгового штурма или торговые конференции. И у нас постоянно проводились совещания! А еще хуже было то, что шеф не давал мне времени, чтобы я могла отвечать на его вопросы. Наверное, он считал меня дурой, или же что я тяну время, потому что не знаю сути проблемы».
Экстраверты — люди куда более общественные, нежели интроверты. Интроверты более замкнуты. Это обстоятельство хорошо иллюстрирует ситуация, в которой оказался интроверт Джерри: «В наш отдел пришла новая сотрудница. Она услышала, что я хорошо готовлю, и стала напрашиваться ко мне на ужин. Наконец я сдался, и ужин прошел удачно. Но на следующий день на еженедельном рабочем совещании она принялась взахлеб рассказывать о том, какие изумительные блюда я приготовил. От ее преувеличенных комплиментов мне уже становилось не по себе. К тому же она поведала всем в мельчайших подробностях о моем доме, обо всех дорогих мне личных вещах, которые я собрал за тридцать лет! Я пришел в ярость. Если бы я хотел, чтобы моим коллегам стало известно обо мне все это, я мог бы и сам пригласить их на экскурсию по моему дому!»