«Разве что новенький...»
Длинноволосый, нежнолицый паренек сосредоточенно брал со ската заготовку, ободранную на предыдущей операции, закреплял ее, включал станок, и вот уже вьется синей пружинкой стружка, и поднимается дымок от заготовки, от резца. Остановил станок, берет калибр, дзинь-дзинь, кидает его на валик. Замерил, снял, катнул по скату и берет новую заготовку.
— Коля, слушай меня...
Парнишка вскинул черные брови.
— ...Вот ты закончил один вал и сразу же ставь на станок следующий. И пока он обтачивается, пока у тебя руки свободные, в это-то время и замеряй готовый валик. Тем самым сэкономишь время на замеры.
— Так, так, так, — хлопая длинными ресницами, соображал Коля. Подергал пушок на верхней губе и крутнул головой: — А ведь и правда что... Усек!
«Забавный какой, — подумала Дина. — Но дело тут, конечно, не в замерах. Ну выкроит он несколько секунд, а ведь теряется-то целая минута... И теряется именно здесь, на этом рабочем месте. Справа вон гора заготовок, а слева ждут не дождутся...»
И снова со всех сторон принялась прикидывать, засекать время. И, уже почти уяснив, в чем дело, все еще не хотела верить своим расчетам...
А ведь если честно, если не кривить душой, то... еще в самом начале обхода подумала: вдруг опять Парамонов? Но все отгоняла, отгоняла эту мысль. И вот убедилась...
Но даже и теперь Дине не хотелось смотреть в ту сторону, откуда надвигалась на бедного Колю гора недоделанных, уродливых валиков.
Дина топталась на месте, в висках стучало, и мысли, обрывочные, путаные, мелькали одна за другой.
«Неужели опять напился?..»
«Ведь я уже решилась, ведь мысленно сказала «согласна...»
«Неужели опять обманулась? Неужели опять?..»
«Господи, господи, я совсем схожу с ума. Как могла решиться на такое?..»
«А что впереди?.. Общежитие... Одиночество...»
«Согласна» — это ты себе сказала, в уме. Ему-то ты сказала «нет», решительно сказала — не мудрено, что напился...»
«Но о чем это я, о чем?.. Надо же о деле. Линию лихорадит, срывается ритм, не дадим сегодня план, не дадим... Надо что-то делать. Надо...»
Стиснув зубы и подняв голову, Дина направилась к станкам Парамонова.
— Остановите сейчас же. Остановите станки. Что вы гоните, не замеряя! Ведь завысили размеры, неужели не видите?
— Завысил... размеры... — повторил за ней Парамонов, видимо, с трудом уясняя, о чем речь. Дремучая щетина, над бровью ссадина: упал, поди, или подрался с кем-нибудь.
— Боже, боже мой! — Дина сама надавила на красную стоп-кнопку, и станок остановился. — Вот вы наворочали их целую гору, валиков. И все они никуда не годные. Коля вон запарился: снимает за вас то, что вы должны снимать. Дайте калибры...
Ни один калибр и близко не был к размерам валика.
— Смотрите, что вы делаете.
Парамонов моргал голубоватыми глазками, и в них была такая тоска и горечь, что казалось — он сейчас может заплакать, зареветь, этот здоровенный мужчина.
Изо всех сил Дина убеждала себя в том, что тоска эта не от чего-то другого, а от выпитого, пьяная тоска, а потому грош ей цена; убедив себя в этом, Дина каким-то изменившимся, глухим голосом сказала:
— Вот что, Сидор Федорович, хватит. Я отстраняю вас от работы. Сегодня же скажу об этом начальнику цеха. Всему есть предел... Довольно! Слышите?..
— Мы бы тебя любили... — произнес он почти шепотом. — Мы бы тебя на руках... — выдохнул он.
— Все, все! Молчите! — воскликнула Дина, чувствуя, как по сердцу жгуче полоснула жалость. — Не хочу! Не хочу! Не могу... — и даже уши руками зажала.
Парамонов неуклюже потоптался на месте, покрутил своей большой головой, потом стал снимать замасленный фартук.
Дина смотрела, как удаляется широкая сутулая спина, и едва сдерживалась, чтобы не броситься вслед и не закричать: «Нет, нет! Не слушайте меня! Не слушайте, ради бога! Не уходите!..»
Кое-как добралась до конторки, присела на стул и оцепенела. Пусто было в голове, пусто на душе.
И только вздрогнула, когда в приоткрывшуюся дверь просунулась голова Светланы.
— Дина Львовна, — встревоженно проговорила девушка, — линия остановилась…
— Да, да, — сказала Дина. — Я сейчас.
...Чем только не приходилось заниматься Дине в эту зиму!.. Доставала заготовки и инструмент, ругалась с ремонтниками, таскала на себе детали, настраивала станки, выслушивала разгоны начальства, жалобы и просьбы рабочих, вникала в каждый пустяк. А вот самой становиться за станок еще не приходилось.
Дина чувствовала, что рабочие с любопытством поглядывают в ее сторону.
Наведя кое-какой порядок на рабочем месте Параменова, Дина заставила себя сосредоточиться, выверила и снова закрепила резцы, установила на обоих станках голубоватые заготовки. Теперь закрепить их... Повернула рукоятку, и станок как бы облегченно вздохнул — это сжатый воздух надежно зажал, закрепил надвинувшимся центром валик.