— Это вы сказали правильно, — скрипел Вербин. — Это вы очень, очень правильно (тут сверленьице несколько глубже нормы) сказали насчет машины...
Битый час изводил Глеба вежливый чертежник. И тогда... Глеб решился на весьма и весьма рискованный шаг...
— Согласен... — сказал он, когда Вербин свернул злополучный чертеж. — А теперь пройдемте, прошу вас, к стенду образцовых чертежей...
— Эт-то еще зачем? — Морщины на лице у Вербина хранили рисунок иронически-поучительной насмешки, крупные губы удовлетворенно кривились. Однако в маленьких черных глазках мелькнуло беспокойство, и Глеб не мог этого не заметить.
— Пройдемте, пройдемте! — повторил он, чувствуя, как покалывает в кончиках пальцев.
И, не дожидаясь согласия Вербина, Глеб двинулся к стенду образцовых чертежей. На что он надеялся? Ведь только мельком видел раньше этот стенд, никаких, следовательно, подробностей разглядеть не успел. Ведь догадывался, что за многие и многие годы собраны здесь Вербиным лучшие из лучших работы. Собраны в назидание теперешним студентам, смотрите, мол, чего можно достичь, если очень и очень постараться!.. Но и с той еще целью висит этот стенд, что если нагрянет начальство, комиссия какая-нибудь с проверкой, то есть что показать, есть чем похвастать. Все это Глеб отлично понимал. И все-таки, надеясь лишь на теорию вероятности, подошел к стенду. Заставив себя сосредоточиться, скрупулезнейшим образом стал осматривать первый попавшийся образцовый чертеж, его изящные линии, ювелирную штриховку — все эти чудеса графического искусства...
«Ага!» — чуть не вскрикнул Глеб, заметив первую ошибку. Однако сдержался и словно бы между прочим, ну, точь-в-точь как Вербин десять минут тому назад, заметил:
— Тут вот осевая линия не проведена, а между тем она совершенно необходима: поверхность-то вращения...
Морщины на лице Вербина стали менять свой рисунок.
— ...Вот здесь литейные уклончики не обозначены, — почти что нежно продолжал Глеб, — а деталь-то корпусная, литье, значит...
— Гм! Гм! — громыхнуло у него за спиной. — А ведь и правда, вроде...
— Но это все мелочи, — великодушно поморщился Глеб. — Это к тому, что человек не машина... Однако тут есть далеко не мелочи. Смотрите... Подобную деталь практически невозможно изготовить. По чертежным стандартам все верно, все правила черчения соблюдены, все размеры на месте. Но изготовьте мне, Алексей Иванович, такую сложную отливку на производстве. При современном уровне литейной технологии не изготовите! Второй пример... Как вы подберетесь со сверлом вот к этому приливу? Перископ нужен, а не сверлильный станок, чтобы сделать отверстие в таком закоулке!.. Вот и получается, что все ваши «образцовые чертежи» — это, так сказать, искусство для искусства, черчение ради черчения. А ведь по этим образцовым чертежам вы учите студентов!..
— Дэ-э... — после долгого раздумья произнес Вербин. Еще помолчал, покурил, а потом вдруг весело воскликнул: — Как он нас, а! Ну и Устиныч, ха-ха! Взял в оборот, кха-кха-кха! — Морщины перестроились для улыбки, большие губы расплылись.
Чего-чего, но такого Глеб не ожидал. Внимательно посмотрел на Вербина — да нет, от души старик радуется. И уж готов был умилиться и собою, и Вербиным, и таким удачным завершением конфликта, как вдруг заметил несоответствие... Да, да, ему не показалось... Внешне Вербин был доволен, улыбался, отечески одобрял. Но его глаза при этом, его глаза... В них была не то горечь, не то боль, словом, далеко не веселые были глаза. И Глеб опомнился. Ему стало жаль Вербина, настолько жаль, что он готов был пойти на попятную.
— Вы вот что, Алексей Иванович... Вы не сердитесь, не обижайтесь...
— А за что обижаться? И на кого сердиться? — теперь уже явно горьковато улыбнулся Вербин. — Так стариков и надо! Пусть не путаются под ногами...
— Ну, Алексей Иванович...
— Оброс, оброс! — решительно перебил Вербин. И с каким-то ожесточением стал выкрикивать: — Заплесневел!.. Пылью покрылся!..
А потом опять долго молчал, так долго, что Глеб не знал уж, что и делать.
— Вот что... — заговорил наконец Вербин. — Пойдем-ка мы с тобой выпьем... а?
— Ну... хорошо, — облегченно вздохнув, согласился Глеб. — А куда?..
— Да хотя бы в кабачок…
И они молча отправились в кабачок. Так в Небратске называли ресторан возле колхозного рынка.
Беспощадный Виноградов
«Виноградов снижает успеваемость в техникуме!»
«Чересчур принципиальный товарищ...»
«Перегибает...»
«Моя перед экзаменами не могла уснуть. Говорит: мама, я только начну засыпать — вижу, как Виноградов мне двойку ставит...»
«Подумаешь... герой!»