Я послушно представила первое, потом второе. Со мной мой нежный ледиец, я тону в его черных глазах, задыхаюсь от любви, как тогда, на озере, но совсем нет этих медовых насмешливых глаз, нет вкрадчивого голоса и теплых рук. Никто больше не называет меня курицей и тупоголовой, никто не заставляет меня через не хочу лезть под потолок в тренировочном зале, никто на командует "в стойку", никто не выводит меня, не достает, не издевается и не называет- моя халари… Нет! Не хочу! Не хочу я без ироничного и невыносимого Дайанара, не хочу я без своей ненаглядной желтоглазой сволочи. Должно быть мое порывистое движение к нему стало лучшим ответом, потому что объятья его стали такими крепкими, что я даже толком не могла вздохнуть.
— Я не разочарую тебя, халари, не обману, — прошептал он. — Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня. Поверь, для меня ты тоже единственная.
— Конечно, ты ведь держал меня на руках еще лет тринадцать назад, мой волшебник, — засмеялась я. Он непонимающе смотрел на меня, и я рассказала о нашей самой первой встрече.
Дайанар некоторое время напряженно вспомнил, а потом воскликнул:
— Ну, конечно! Та малышка с большими голубыми глазами и с куклой, которая требовала доказать, что я волшебник. Меня тогда отпустили из школы по просьбе отца на свадьбу моей сестры. Неужели и правда это была ты? И помнишь до сих пор?
— Вспомнила, когда ехали во дворец. Мне так смешно стало. — я хихикнула, опять сравнивая детские ассоциации и наше с ним общение до последнего времени.
— Действительно забавно, — тихо засмеялся Дайанар. — Вот видишь, Светлые еще тогда начертали наше будущее.
— Притянуто за уши, на мой взгляд, — хмыкнула я.
— Ты сомневаешься? Тогда давай разложим по полочки, — его глаза загорелись, и я расхохоталась, этот человек никогда и ни в чем не сдается.
— Любимый, — прошептала я и прижалась к его губам.
Солнце заливало спальню, умудрившись скользнуть под полуприкрытый полог и застыть на моих сомкнутых веках. Я сморщилась и вскинула руку, во что-то уткнувшись локтем. Это что-то недовольно заворчало и локоть скинуло. Я открыла глаза и обнаружила у себя под боком свою желтоглазую радость. Мы так и уснули поперек кровати. Я даже не могу вспомнить, когда отключились, но уже вовсю светало. Я начала осторожно вставать, боясь его разбудить, но стоило только сесть, как меня дернули обратно.
— Доброе утро, халари, — произнес хрипловатый со сна голос.
— Доброе утро, — улыбнулась я и попробовала снова встать.
На этот раз меня удерживать не стали. Ну, иначе же было никак не показать, что проснулся. Я усмехнулась и направилась умываться. В гостиной вовсю изнывали горничная Ани и наша Тэрин. Ани сразу отправилась готовить указанный наряд, а Тэрин проследовала за мной, недовольно шипя.
— Вы чем всю ночь занимались, что не добудиться было?
— Ничем, разговаривали, — ответила я, не глядя на нее.
— Нормальные люди по ночам не разговаривают. Они либо спят, либо тра… Простите, баронесса, предаются любовным уп оениям. А вы с вашим бароном чокнутые какие-то, то орете друг на друга, то лижетесь, то последними словами друг друга поливаете, а то вон, по ночам беседы ведете. Выйди ты уже за него и заканчивай терзать мужика, у него уже уши пухнут. Смотреть жалко. На него вон сколько баб голодными глазами глядит, а он на тебя надышаться не может. Пора уже пожалеть его, а то еще в карты начнете ночью играть на деньги. — ого, какая тирада от нашей Тэр.
— Зато не скучаем, — осклабилась я. — Всегда есть, чем заняться. Можно и в картишки перекинуться.
— Да вы не слышите меня что ли, госпожа Лонель? Я говорю, выходи за него, не тяни. И хватит этих твоих: не могу без благословения. Ничего, мужик достойный, примут. Знатный и не бедный. Смирятся.
— Тэр! Ты можешь потише? — зашипела я, озираясь на дверь.
— Не зови меня Тэр, а, впрочем, зови как хочешь, все одно лучше, чем то, что опять придумал эта рыжая гнида, крошка Ти, бр-р-р, — она передернулась. — Убью гада.
— Ты чего такая воинственная? — я обернулась к ней.
— Достал он меня! — взорвалась Тэрин. — Так и норовит свои ручонки загребущие распустить. То в углу зажмет, то цветы под дверь поставит, то записками со стихами закидывает. Что я ему, баба придворная? Я так в наглое рыло дам, мало не покажется!
— Я поговорю с ним, не переживай, — сказала я, пряча улыбку.
— Зачем?! — она так негодующе вскрикнула, что я опешила и добавила тише, подняв глаза к потолку. — Пусть пишет, стихи хорошие.
Я не выдержала и захохотала, Тэрин смущенно улыбнулась и быстро вышла из ванной комнаты, но тут же вернулась.