— Какже.
— Зачѣмъ-же онъ вамъ нуженъ?
— Да вотъ я вамъ хотѣлъ радсказать про одно дѣльце, въ которое Борисъ Павлычъ долженъ воііти… Можетъ быть, и вы захотите въ немъ участвовать.
Воротилинъ изложилъ Авдотьѣ Степановнѣ, въ общихъ чертахъ, планъ товарпщесдва на паяхъ по наслѣдству За-гариной, конечно, не называя ея. Она слушала внимательно, и когда онъ кончилъ, то спросила его въ упоръ:
— Такъ это вы хотите, чтобъ я пайщицей сдѣлалась, вмѣстѣ съ Борькой?
— Почему-же нѣтъ? Онъ не будетъ и знать этого. Нужно только его имя, а орудовать будетъ не онъ.
— Да вѣдь вы мошенничать собираетесь?
— Полноте, красавица моя! — воскликнулъ Воротилинъ: — вы, я думаю, не малое дитя: понимаете, что въ этомъ дѣлѣ нѣтъ никакой надувастики, а есть только одинъ рискъ.
— Да я не о пайщикахъ говорю, а объ наслѣдницѣ, которую вы ободрать хотите.
— Какъ-же это?
— Да такъ-же. Вѣдь ея-то наслѣдство пойдетъ въ ваши карманы?
— Поймите-же, что ей мы куплю предложимъ.
— По грошу за рубль?
— Да по скольку-бы ни было, все для нея лучше, чѣмъ ничего; а сама она никогда ни одной полушки не получитъ. Чтобы выиграть процессъ, надо капиталъ положить, да еще при такихъ шансахъ, какіе у насъ будутъ. Я кладу, что неизбѣжныхъ расходовъ будетъ не меньше, какъ на пятьдесятъ тысячъ, такъ куда-же ей соваться.
— Да вѣдь на такое дѣло найдутся охотники и кромѣ васъ…
— Пускай находятся. Потому-то я и предлагаю вамъ войти въ него, что надо ковать желѣзо, пока горячо, Я на васъ, прелестная моя Авдотья Степановна, смотрю какъ на дѣловаго человѣка. Если у васъ есть деньги, а снѣ у васъ должны быть — иначе-бы вы не бросили Саламатова, — то лучше жь рискнуть небольшой суммой, чтобы заполучить вдесятеро больше, чѣмъ барахтаться въ мизерныхъ дѣлишкахъ. Повѣрьте, еслибъ я не хотѣлъ вамъ угодить, я-бы не предложилъ вамъ подобной операціи. Угодно, я сдѣлаю такъ, что вы ничего не заплатите до-поры до-времени, а получите свой пай, если дѣло будетъ рѣшено въ нашу пользу. Подумайте.
Пока Воротилинъ говорилъ, въ головѣ Авдотьи Степановны мелькала, въ разныхъ формахъ, мысль: какъ-бы обойтись съ нимъ половчѣе и воспользоваться тѣмъ, что онъ ей разсказалъ, для того чтобы подставить ножку всей саламатовскоіі кликѣ, начиная съ самаго Воротилина.
— Вамъ развѣ нуженъ сейчасъ-же отвѣтъ? — спросила она, помолчавъ.
— Мѣшкать нечего, тѣмъ болѣе, что его превосходительство Борисъ Павлычъ находится теперь въ наилучшемъ настроеніи.
— Что такъ?
— Это, быть можетъ, не особенно деликатно, что я сообщу вамъ, но Борисъ Павлычъ обрѣлъ нѣкоторую мамзель…
— Теперь только? Неужели онъ до сихъ поръ находился въ холостомъ званіи?
— Должно полагать.
— Какъ это лестно для меня! Кто-же эта мамзель?
— Вы знаете Малявскаго?
— Бывалъ у меня. Это одинъ изъ прихвостней Борьки.
— Какъ онъ вамъ нравится?
— Да такъ-себѣ. Ищетъ, гдѣ-бы поживиться, какъ и всѣ вы; только плаваетъ еще мелко.
— Ну. а какъ человѣкъ?
— Кто его знаетъ!
— Развѣ вы не находите, что онъ препротивный? Одинъ его нахальный тонъ чего стоитъ…
— Порядочный ломака… да что-жь это вы меня допрашиваете на счетъ Малявскаго: мнѣ съ нимъ не дѣтей крестить.
— Такъ вотъ этотъ господинъ Малявскій привезъ на ужинъ одну дѣвицу, и его превосходптальство изволили сразу втюриться. Я полагаю, что она состоитъ съ Малявскимъ въ интимости, но онъ, конечно, будетъ радъ, если ему удастся преподнести Саламатову метресу.
— Вы его считаете такимъ негодяемъ?
— Не поручусь за бѣлоснѣжность его принциповъ.
— Что за дѣвица?
— А вы ревнуете?
— Уродъ! Я съ вами говорить не хочу!
— Дѣвица — недурна. Даже большая есть пикантность. Бойка чрезвычайно. И съ перваго раза, кажется, раскусила, что такого барина, какъ Борисъ Павлычъ, стоитъ прибрать къ рукамъ.
— Изъ какихъ она, изъ француженокъ?
— Нѣтъ, изъ гувернантокъ, должно быть. Есть турнюра, и видно, что до сихъ поръ соблюдала себя довольно строго. Словомъ, совсѣмъ еще изъ начинающихъ, но съ очень большими задатками.
— Что-жь, Борька отбилъ ужь ее?
— Нѣтъ еще; но дѣло, кажется, на мази, и вотъ теперь-то онъ и будетъ всего сговорчивѣе. Его можно заполучить дешевле обыкновеннаго.
Воротилинъ всталъ.
— Такъ по рукамъ, что-ли, красавица моя? — спросилъ онъ.
— Дайте подумать, — отвѣтила серьезно Авдотья Степановна.
— Да вѣдь съ васъ ничего не требуютъ.
— Знаю; а все-таки такъ, наобумъ, отвѣта вамъ не дамъ.
— Когда-же прикажете явиться?
— Какъ-нибудь на дняхъ.