— Говорилъ.
— Съ высоты своего величія? Смотрите, молъ, какъ я добръ и благодушенъ. Я поощряю Малявскаго, хотя и знаю, что онъ мнѣ страшно завидуетъ. А почему? Потому, что онъ въ сравненіи со мною червь ползущій. Вы, увлекшись размѣрами Юпитера Громовержца, не распознали, что все это одни наносныя слова, которыми его превосходительство изволилъ маскировать свое недовольство.
— На кого, на васъ, что-ли?
— Да, любезнѣйшая Зинаида Алексѣевна, на меня, червя ползущаго.
— За что, про что?
— Объ этомъ будутъ пункты далѣе, а теперь позвольте мнѣ продолжать мою бесѣду. Борисъ Павловичъ ломался передъ вами своей натурой и благодушіемъ, а небось не сказалъ вамъ, какъ тотъ-же господинъ Малявскій началъ дѣйствовать съ нимъ. Разумѣется, ему не пристало накидываться, потому что этимъ самымъ онъ выдалъ-бы себя, показалъ-бы, что ему теперь приходится, волей-неволей, любезничать съ червемъ ползущимъ.
— Ничего не понимаю изъ вашего разглагольствованья! — отрѣзала Зинаида Алексѣевна.
— Дайте срокъ, поймете!
— Что вы хотите, наконецъ, сказать?
— А вотъ что-съ!
И съ этими словами Малявскій вынулъ изъ боковаго кармана бумагу и поднесъ ее Зинаидѣ Алексѣевнѣ.
— Что это такое? — спросила она, отступая шагъ назадъ.
— Прочтите, грамотѣ знаете.
Она развернула. Вышла продолжительная пауза. Глаза Малявскаго съ злорадствомъ слѣдили за тѣмъ, какъ Зинаида Алексѣевна читала.
— Поняли? — спросилъ онъ громко.
— Поняла! — отвѣтила она и, подавая ему бумагу, прибавила — на чемъ-же вы его поддѣли?
— Присядьте. Мое резюме будетъ по возможности кратко. Что вытекаетъ изъ этой бумаги, Зинаида Алексѣевна? То, что вашъ Юпитеръ Громовержець начинаетъ брендить, какъ выражаются русскіе остряки. Согласитесь сами, что онъ не сталъ-бы предоставлять мнѣ такіе магарычи, еслибъ онъ могъ, въ данную минусу, обэйдтись безъ меня. Вотъ вы теперь и провели-бы параллель. Она будетъ, мнѣ кажется, повѣрнѣе. Положимъ, я червь ползущій; но кто-же, послѣ того, самъ Юпитеръ Громовержецъ? Онъ пріѣзжаетъ къ вамъ расписывать про свою богатырскую натуру, а самъ прибѣгаетъ къ помощи нашего брата и, разумѣется, скрываетъ то, что мы его отлично понимаемъ и даромъ служить ему не намѣрены.
— Вы все-таки ему служите-же! — вскричала Зинаида Алексѣевна.
— Ни мало! Я служу самому себѣ и пролагаю свою дорогу. По такой Саламатовъ внугренно злобствуетъ на меня гораздо посильнѣе, чѣмъ я на него. Онъ почувствовалъ, что наступило время новыхъ дѣльцовъ, и не такихъ, какъ онъ, берущихъ не однимъ брюхомъ и не однимъ нахальствомъ, а выдержкой и знаніями. Гдѣ-же, любезная Зинаида Алексѣевна, грандіозность размѣровъ? Развѣ это не мелко, не пошло замаскировать свою собственную немощь фразами или, попросту сказать, безстыднымъ враньемъ? Небось, я не явился къ вамъ хвалиться моими подвигами…
— А что-жь вы дѣлаете въ эту минуту?
— Я нисколько не хвастаюсь. Я только помогаю вамъ проводить параллель. Вы восхитились богатырскими размѣрами, вы увлеклись prestige’eMb Бориса Павловича, а па повѣрку-то выходитъ, что мелочность, слабость, рабство передъ немощами своего брюха вовсе не на нашей сторонѣ. Вы слишкомъ поторопились, Зинаида Алексѣевна, выдавать дипломы…
— Пожалуйста, безъ нравоученій!
— Во мнѣ говоритъ вовсе не покинутый любовникъ. Я не прошу у васъ пи взаимности, ни даже дружескаго чувства. Я только открываю вамъ глаза. Вы хотите изучать міръ, вамъ неизвѣстный, и думаете, что Саламатовъ такая звѣзда, которая освѣтитъ вамъ путь, что онъ одинъ заинтересуетъ васъ надолго! Я-же вамъ показываю, что это за баринъ. Онъ только и держится своей старой репутаціей; его грѣшное тѣло скомкало его въ своихъ когтяхъ, и съ каждымъ днемъ онъ долженъ все больше и больше пасовать… Онъ выдохнется для васъ въ нѣсколько дней, если вы будете знать закулисную сторону его богатырской дѣятельности. Вотъ вамъ и мое резюме. Согласитесь, что оно не было особенно длинно.
Зинаида Алексѣевна опустила голову и долго не смотрѣла на Малявскаго.
— Затѣмъ, — началъ онъ полушутливо: — поручаю себя вашему доброму вниманію. Когда вамъ понадобятся новыя справочки о генералѣ Саламатовѣ, дайте мнѣ знать, я явлюсь и сообщу вамъ всякую штуку. Вы видите, ка-ковы-бы мы ни были, крупныхъ или мелкихъ размѣровъ, но мы ведемъ всякое дѣло на чистоту. И повѣрьте, изучать съ нами неизвѣданные вами міры будетъ не менѣе занимательно, чѣмъ съ Саламатовыми. А впрочемъ, какъ вамъ будетъ угодно.