— Во всякомъ случаѣ, исключать ее никакъ нельзя!
— Пригласи, я не препятствую, во помирись и съ Еленой Васильевной.
Лиза почему-то осталась довольна, что она увидитъ и Елену Васильевну и Лидію Петровну. Но тѣмъ не кончилось преніе, говорили еще про какую-то мадамъ Мерлетъ.
— Кто тебѣ ее рекомендовалъ? спросила Катерина Николаевна.
— Она была у меня по устройству одного утра…
— Ничего-то я въ ней не вижу, кромѣ подмалеваннаго благообразія, съ легкой гримасой выговорила Катерина Николаевна.
— Она бойка… Слѣдуя твоей системѣ, разсмѣялся
Борщовъ, — такими барыньками пренебрегать не надо. Онѣ носятъ мундиръ для насъ полезный — и то хорошо!..
— Лучше сказать: мундиръ этотъ полезенъ имъ самимъ… разумѣется, съ должнымъ количествомъ poudre de riz…
— Ахъ, Катя, ты все язвишь. Нехорошо!…
На этомъ разговоръ и оборвался.
Чрезъ два дня послѣ него должно было состояться совѣщаніе. Лиза про себя дала ему названіе «conférence» и стала ожидать эту «conference» съ особымъ интересомъ…
Пришелъ и вечеръ совѣщанія. Лиза причесалась старательнѣе, надѣла красивенькій воротничекъ и манжеты и не совсѣмъ твердымъ голосомъ спросила Катерину Николаевну:
— Puis-je assister à la conférence? [64]
— Oui, mon enfant, отвѣтила та весело и поцѣловала ее.
Лиза, ходя по гостиной, держалась ближе къ передней; при первомъ звонкѣ, она выглянула туда. Собираться стали скоро, одна за другою: первой явилась маленькая фигурка въ черной юбкѣ, въ мужской поярковой шляпкѣ и короткомъ пальтецѣ, котораго она не сняла. Ея морщинистое личико со вздернутымъ носикомъ все двигалось, а курчавые волоски дрожали за ушами. Росту она была не выше Лизы.
Высокую женщину въ сѣромъ, съ платкомъ на головѣ, худую и смуглую, Лиза долго оглядывала и рѣшила, что она-то и есть Елена Васильевна, отъ которой пахнетъ «елеемъ» и «прекраснодушіемъ».
— Дайте мнѣ булавочку, душечка, сказала ей красивая блондинка съ матовымъ цвѣтомъ лица, въ шелковомъ платьѣ, остановившись въ дверяхъ гостиной.
Лиза подмѣтила, что блондинка, стоя передъ портьерой, быстрымъ движеніемъ вынула изъ кармана какую то тряпочку и такъ-же быстро провела ею по лицу.
«Ça! c’est madame Merlette!» [65] подумала Лиза, подавая ей булавку.
Потомъ явилось разомъ нѣсколько дѣвицъ. Три были на одно лицо, съ длинными ногами. Онѣ о чемъ-то шептались между собой и двѣ часто прыскали. Лизѣ показалась забавной ихъ смѣшливость.
— Гдѣ-же Лидія Петровна? тревожно спрашивала она себя, минутъ десять спустя, когда всѣ, повидимому, были въ сборѣ.
Нашла она и Лидію Петровну; по крайней мѣрѣ, она рѣшила, что это та женщина въ свѣтломъ шерстяномъ платьѣ, которая, стоя съ Борщовымъ у окна, курила папиросу и все какъ-то подергивала ртомъ. Глаза у ней были на выкатѣ и ноздри очень рѣзко вырѣзаны.
«Oh! celle-la, думала она: — c’est une maîtresse-femme!»[66] и даже ощутила неловкость, когда собесѣдница Борщова устремила на нее свои круглые глаза, съ замѣтнымъ любопытствомъ. Лиза забилась въ уголокъ.
Гостиная приняла, въ глазахъ ея, торжественный видъ. Отъ природы очень не застѣнчивая, Лиза чувствовала въ эту минуту легкое смущеніе.
Минутъ чрезъ десять всѣ разсѣлись. На диванѣ сидѣла Катерина Николаевна и рядомъ съ нею та, которую Лиза признала за Елену Васильевну. По бокамъ помѣстились: красивая блондинка и признанная Лизой за Лидію Петровну. Въ углу, окола камина усѣлась маленькая черная женщина. А у окна размѣстились остальныя; дѣвицы на одно лицо нѣсколько поодаль.
Борщовъ сталъ посрединѣ комнаты и, покачиваясь взадъ и впередъ, началъ говорить.
Лиза привыкла къ его языку, но все-таки многое отъ нея ускользнуло. Она очень хорошо поняла главную мысль его рѣчи, тѣмъ болѣе, что толки его съ Катериной Николаевной вертѣлись все около той-же темы.
«Зачѣмъ онъ такъ много говоритъ, думала она: — c’est si simple! Развѣ онѣ дурочки? Что нужно? Нужно работать… pas même ça… il faut sympathiser[67]… развѣ это такъ трудно?»
— Дѣло наше вновѣ, слышался Лизѣ голосъ Борщова, поднимавшійся постепенно до высокихъ нотъ — безъ женскаго сочувствія оно пропало!..
«Pourquoi le dit-il? спрашивала себя Лиза: — c’est clair comme bonjour».[68]
— Вы видите нашу программу, слышалось Лизѣ; — но можемъ-ли мы ее выполнить одни? Конечно, нѣтъ! Намъ нужны пособницы во всѣхъ слояхъ общества.
«Encore une phrase inutile! критиковала Лиза. — Comme qui dirait: bonnet blanc — blanc bonnet».[69]
Борщовъ говорилъ еще минутъ съ десять. Лиза наблюдала: внимательно-ли слушали его. Она осталась довольна только Еленой Васильевной да маленькой женщиной въ кофточкѣ. Лидія Петровна смотрѣла строго и серьезно, но выраженіе ея рта очень не нравилось Лизѣ. Блондинка, придавъ себѣ мечтательный видъ, перебирала локонъ своего шиньона. Дѣвицы на одно лицо сидѣли точно въ классѣ.