«Des barbouilleuses!»[70] обозвала ихъ Лиза.
Послѣ Борщова заговорила Катерина Николаевна.
«Mais c’est toujour: bonnet blanc — blanc bonnet, воскликнула про себя Лиза, слушая ее. — Вѣдь онъ ужь сказалъ то-же самое!.. Via du verbiage».
Ей стало вдругъ стыдно, что она такъ осуждаетъ своихъ опекуновъ. Звукъ голоса Катерины Николаевны былъ особенно нервенъ, искренность тона прорывалась наружу; но она часто путалась въ словахъ, желая, видно, выражаться покраснѣе.
«Comme cest tourmenté!» чуть не вслухъ выговорила Лиза. Ей было симпатично то, что говорили Борщовъ и Катерина Николаевна, но она осталась при томъ мнѣніи, что сказать это должно было въ нѣсколькихъ словахъ. Поэтому-то ей и сдѣлалось подъ-конецъ жалко ихъ.
«Ils sont très convaincus!» сочувственно рѣшила она, и когда Катерина Николаевна кончила, вниманіе ея удвоилось: она ждала не дождалась, какъ поведутъ себя всѣ эти «хорошія женщины».
Наступило молчаніе, довольно-таки томительное. Оно тлилосъ всего какихъ-нибудь двадцать секундъ, но его давленіе одинаково испытали и Борщовъ съ Катериной Николаевной, и Лиза.
Она готова была пари держать, что первой заговоритъ маленькая женщина въ кофточкѣ.
Лиза не ошиблась. Маленькая женщина вскочила первая съ своего мѣста и заговорила хриплымъ голоскомъ такъ скоро и сбивчиво, что Лиза въ первыя минуты, ничего не могла понять.
«Ah! comme elle patauge! comme elle patauge!»[71] думала она съ сокрушеніемъ.
Отдѣльныя слова врѣзывались въ ухо Лизы, но связи между ними она не въ силахъ была уловить.
А маленькая женщина мялась на свогмъ мѣстѣ, какъ-то все качаясь изъ стороны въ сторону и сильно жестикулируя. Хриплый голосокъ ея безпрестанно обрывался, она усиленно переводила духъ и опять пускалась въ говореніе.
«Dieu! qu’elle s’embourbe!»[72] шептала Лиза.
— Мы готовы на это дѣло, слышалось Лизѣ: — и здоровыя педагогическія начала… т.-е. я хочу сказать…
И опять она сбилась, и опять понеслась… Ее даже ударило въ испарину.
Точно на помощь къ ней выступила Лидія Петровна. Эта говорила совсѣмъ не такъ. Она точно читала по печатному, отчеканивала слова и безпрестанно облизывалась. Лизу раздражалъ ея отчетливый, звонкій и сухой голосъ. Она слушала, слушала и вдругъ задала себѣ вопросъ:
«Que fait-elle: blâme-t-elle ou loue-t-elle?»[73] Она такъ и осталась въ недоумѣніи…
Катерина Николаевна начала горячо возражать Лидіи Петровнѣ. Борщовъ сначала молчалъ, но потомъ и онъ сталъ возражать, хотя и гораздо сдержаннѣе.
— Иначе, рѣзко выговорила та, которую Лиза обозвала «maitresse-fomme», — ваше дѣло будетъ филистерской забавой.
«Что такое: филистерской? спросила себя Лиза и отвѣтила: — Ça doit etre: bourgeois I»
Тутъ и Борщовъ покраснѣлъ и заговорилъ высокой фистулой, и заходилъ по комнатѣ. Лидія Петровна не уступала ему и, передергивая ртомъ, выпускала изъ него отчетливыя фразы, которыя Лиза могла-бы заучить наизусть — такъ онѣ звонко откликались въ ея ухѣ.
Вмѣшалась и маленькая женщина. Она только похрипѣла и помахала руками, но никого не убѣдила.
«Excellente personne, думала Лиза, — mais pas forte, pas forte du tout!» [74]
Споръ затянулся-бы, если-бъ та, которую Лиза назвала Еленой Васильевной, не остановила его своимъ участіемъ. Она обратилась къ спорившимъ такъ кротко, что они вдругъ смолкли. Какъ только она заговорила, Лиза почувствовала что-то особенное въ ея тонѣ.
«On dirait une soeur de charite» [75], подумала она.
Но когда эта женщина начала говорить о какой-то «высшей задачѣ» (Лиза схватила на лету эту фразу) и стала убѣждать въ чемъ-то всѣхъ, то Борщовъ поморщился, Лидія Петровна отвернулась и закурила папироску; даже уголъ дѣвицъ неодобрительно задвигался.
Послѣ того Борщовъ еще говорилъ, но Лиза уже плохо его слушала. Ей было непріятно. Она понимала, что изъ «conférence» не вышло ничего такого, «enfin quelque chose», по ея выраженію.
Всѣмъ сдѣлалось вдругъ неловко. Подали чаи. Общій разговоръ не клеился. Шептались по угламъ. Лиза ушла въ столовую, напилась тамъ чаю и больше уже не показывалась въ гостиную.
Заслышавъ, какъ зашумѣли стульями, она вышла изъ столовой и стала у входа въ переднюю.
Красивая блондинка надѣвала пальто и говорила одной изъ дѣвицъ:
— Я готова, я готова дѣйствовать… всего-бы лучше устроить чтеніе. Но зачѣмъ они приглашаютъ такихъ барынь, какъ эта..