Войдя въ столовую, Лиза, по обыкновенію, пожала руку Борщову и Катеринѣ Николаевнѣ. Она присѣла тихо къ столу и взяла изъ рукъ Катерины Николаевны чашку, не прерывая ихъ молчанія. Чай пила она, обыкновенно, съ большимъ усердіемъ, точно дѣлала какое-то дѣло, раздувая ноздри и слегка посапывая. Но на этотъ разъ она начала прихлебывать безъ обычной старательности. Опущенные ея глаза были устремлены на одно мѣсто скатерти и не поднимались вплоть до той минуты, когда чашка была допита.
— Хотите еще? спросила ее Катерина Николаевна.
— Merci, отвѣтила Лиза и замѣтно поблѣднѣла.
Борщовъ остановился у стола и довольно внимательно поглядѣлъ на нее.
Лиза встала, отряхнула платье и, ни къ кому особенно не обращаясь, выговорила:
— Мнѣ нужно вамъ что-то сказать.
Катерина Николаевна слегка улыбнулась, а Борщовъ, хлебнувши изъ стакана, подвинулся къ столу.
— Вы мои друзья, начала низкимъ голосомъ Лиза, — и я хочу быть съ вами совсѣмъ откровенной.
— Пожалуйста, откликнулся Борщовъ.
Катерина Николаевна сдѣлала соотвѣтственный жестъ головой.
— Я должна вонъ изъ Россіи! вырвалось у Лизы и она тяжело задышала.
Ей ничего не отвѣчали. Она поглядѣла на нихъ обоихъ, щеки ея зардѣлись и она уже свободнѣе, но съ возрастающимъ волненіемъ продолжала:
— Мнѣ очень трудно здѣсь оставаться. По русски я теперь не забуду, а больше я здѣсь ничему, хорошенько не выучусь.
— Отчего-же? спросила ее Катерина Николаевна — у васъ хорошія способности. Вы можете теперь учиться чему хотите…
— Да, перебила ее Лиза: — я не буду спорить, я говорю одну только вещь: мнѣ очень тяжело въ Петербургѣ. Въ гимназіи дѣвочки какія-то странныя, у меня нѣтъ друзей… здѣсь все умираетъ, отсюда всѣ ѣдутъ. Я не понимаю и не вижу, съ кѣмъ я буду потомъ жить.
Она остановилась и ласково взглянула на Катерину Николаевну.
— Пожалуйста, не думайте, что я не довольна, что — мнѣ у васъ дурно. Я знаю, что мнѣ нигдѣ-бы лучше не было. Вы добрые и умные… Я не отъ васъ ухожу. Мнѣ противно въ Петербургѣ. Дальше въ Россіи я не ѣздила, но, кажется, и тамъ также. Это такая страна.
— Какая-же? спросилъ Борщовъ, очень заинтересованный тѣмъ, что говоритъ Лиза.
Катерина Николаевна слушала ее съ неменьшимъ интересомъ, опершись обоими локтями объ столъ.
— Я съ вами спорить не могу, отвѣтила Лиза, громко вздохнувъ. — Можетъ быть, въ другихъ городахъ жизнь совсѣмъ не такая, но мнѣ не надо здѣсь оставаться. Я вамъ это говорю потому, что вы мои друзья.
Кончивъ, она опустилась на стулъ и сложила руки на груди.
— Если оно такъ, заговорилъ Борщовъ, теребя свою бороду, — то куда-же-бы вы хотѣли отсюда?
— Назадъ, за-границу? подсказала Катерина Николаевна.
— Да, туда, тихо промолвила Лиза.
— Вы совершенно свободны, дитя мое, заговорила Катерина Николаевна. — Вы сами называете насъ вашими друзьями, поэтому я, какъ другъ, замѣчу вамъ одно: мать ваша стремилась сюда больше для васъ. Ей хотѣлось, чтобы вы получили воспитаніе въ родной странѣ. Она жила и трудилась затѣмъ только, чтобы устроить васъ здѣсь, а не за-границей; иначе-бы она не пріѣхала сюда. Подумайте объ зтомъ, Лиза…
— О, я думала! вскричала Лиза съ совершенно недѣтской энергіей — я долго думала; когда мама въ первый разъ легла въ постель, я уже видѣла, что намъ нужно вонъ. Вы говорите: мама пріѣхала для меня, но это, это самое было всегда… une grande désolation pour moi! [79] Въ одинъ годъ она потеряла все здоровье. У насъ былъ другъ и онъ тоже умеръ… d’une autre façon [80]. Я каждый день глядѣла на маму и думала, если быть prolétaire и работать, чтобы не быть голодной, такъ лучше тамъ, гдѣ есть солнце, гдѣ дешевле жить, гдѣ народъ смѣется, не такъ, какъ у васъ здѣсь, гдѣвсѣ… rodent comme des âmes en peine!.. Если-бъ мама хотѣла послушаться меня! Я могла работать, gagner ma vie, я не хотѣла сдѣлаться барышней. Мама такъ меня любила, она не стала-бы держать меня здѣсь, если-бъ можно оыло уѣхать…
Лиза выговорила послѣднія слова слегка дрожащимъ голосомъ и двѣ слезинки показались на ея рѣсницахъ. Отъ волненія она встала.
— Все это прекрасно, возразилъ Борщовъ совершенно серьезнымъ тономъ — здѣсь вамъ, разумѣется, живется хуже, чѣмъ за-границей. Вы потеряли вашу мать и чувствуете себя одинокой, но зачѣмъ-же думать, что все у насъ такъ дурно? Ваша мать не напрасно стремилась сюда. Она хотѣла обезпечить вашу будущность и вы теперь съ очень хорошими средствами, а на эти средства вы можете получить прекрасное образованіе…