Катерина Николаевна слегка наморщила лобъ, какъ-бы вспоминая что-то.
— Нѣтъ, не знаю.
— Но я очень хорошо помню, что онъ познакомился съ m-r Борщовымъ. М-г Борщовъ, послѣ того, какъ Ѳедоръ Дмитричъ… — то-есть этотъ самый Бенескриптов, былъ у него съ переводомъ maman, пріѣхалъ къ намъ, досталъ maman работу въ газетѣ… Вы должны была слышать отъ m-r Борщова.
Лиза произнесла это такъ утвердительно, что Катерина Николаевна даже немного сконфузилась.
— Что-то я такое припоминаю, — выговорила она, освобождаясь отъ смущенья.
— Спросите m-r Борщова. Онъ долженъ хорошо помнить.
— Ну, такъ что-жь этотъ… господинъ Бенескриптовъ?
— Мы его давно знаемъ. Когда maman возвращалась изъ-за границы, онъ такъ къ намъ совсѣмъ и присталъ… corps et âme.[26]
— Онъ гдѣ-же тамъ былъ?
— Онъ былъ… un chantre въ церкви; по-русски это называется псаломщикъ.
— Въ посольской церкви? — подсказала Катерина Николаевна.
— Да, да… Онъ былъ такой добрый, все для насъ дѣлалъ, хлопоталъ о бумагахъ, когда мы сюда ѣхали, и сюда съ нами самъ пріѣхалъ и бѣгалъ каждый день за работой для maman… Меня онъ училъ русскому языку, и очень хорошо училъ. Я у него сдѣлала большіе успѣхи. И вдругъ онъ получилъ мѣсто смотрителя училища en province…. Ему это мѣсто очень нравилось… Намъ стало такъ жаль его… Мама скрывала это; но она съ тѣхъ поръ стала все больше кашлять. Семинаристикъ писалъ намъ длинныя письма и разсказывалъ, что ему хотять все faire des chicanes. И потомъ вдругъ его прогнали.
— Онъ потерялъ мѣсто?
— И это ужасно на него подѣйствовало. Онъ такой гордый. Никакъ онъ не могъ съ этимъ помириться — и…
Лиза запнулась и слегка покраснѣла.
— Что-жь съ нимъ такое случилось? — спросила съ недоумѣніемъ Катерина Николаевна.
— Онъ… il a commencé à boire,[27] — чуть слышно выговорила Лиза.
— А!
— Да, — ужь бодрѣе подтвердила Лиза. — Онъ вернулся сюда и пришелъ къ намъ такой, совсѣмъ… я не знаю, какъ назвать.
— Понимаю, — успокоила Катерина Николаевна.
— И вдругъ мама возвращается изъ редакціи… Я ужь не знаю, что со мной было… Она замѣтила, что онъ такой… Что онъ тутъ говорилъ! И плакалъ, и бранилъ себя, и просилъ о чемъ-то… Мама, когда онъ ушелъ, сказала мнѣ: погибъ онъ! И съ тѣхъ поръ онъ совсѣмъ исчезъ, а мамѣ стало еще хуже. Она этого не могла вынести. Вы понимаете теперь?
И Лиза пристально взглянула на свою собесѣдницу.
— Надо отыскать этого Бенескриптова, — проговорила Катерина Николаевна какъ-бы про себя.
— Да, да, — подтвердила Лиза и встала. — Попросите m-r Борщова отыскать его и… le guerir de cette maladie.[28]
— Это нелегко, — отозвалась Катерина Николаевна съ грустной усмѣшкой.
— Онъ отъ горя началъ, — говорила просительно Лиза: —прежде онъ никогда не пилъ. Пускай онъ придетъ къ намъ такимъ, какъ прежде, и вы увидите, какъ мама… это совсѣмъ ее оживитъ… О! я знаю, я увѣрена въ этомъ.
Катерина Николаевна поднялась и выговорила тихо:
— Хорошо, мы, можетъ быть, найдемъ господина Бенескриптова; а теперь пойдемте взглянуть на вашу maman.
Больная лежала все въ той-же безпомощной позѣ. Глаза ея были закрыты. Грудь все такъ-же болѣзненно поднималась. Катерина Николаевна, боясь разбудить ее, присѣла на диванъ, а Лиза осталась у кровати, задерживая дыханіе.
Пріѣхалъ докторъ, высокій, широкоплечій малый, съ длинной свѣтлорусой бородой и добродушно-суровой физіономіей. Съ Катериной Николаевной онъ поздоровался, какъ съ доброй знакомой. Лиза хотѣла-бы протянуть ему первая руку, но стѣснилась и неловко присѣла.
— Вы-то здоровы? — спросилъ докторъ, усмѣхнувшись, Катерину Николаевну хриповатымъ басомъ.
— Что мнѣ дѣлается! — весело отвѣтила она.
Больная открыла глаза и, увидавъ у кровати огромную фигуру съ бородой, немного какъ-бы испугалась.
— Что съ вами? — прогудѣлъ докторъ и, взглянувъ на нее, ужь не повторилъ своего вопроса, а прямо наклонился и проговорилъ:
— Грудь позвольте выслушать.
Онъ совсѣмъ опустилъ свою косматую голову и, вынувъ изъ кармана стетоскопъ, началъ постукивать и выслушивать. Больная должна была ворочаться съ боку на бокъ. Докторъ стукалъ громко и сильно, такь-что она безпрестанно покашливала. Лиза, слѣдя ухомъ за этими звуками, невольно вздрагивала.
Когда докторъ отошелъ отъ кровати, Лиза бросилась къ нему и прошептала:
— Docteur, qu’est ce qu’il y a? de grace! [29]
Бородачъ глянулъ на дѣвочку всей своей суроводобродушной физіономіей и вымолвилъ:
— Маменькѣ вашей спокойствіе нужно. Уйдемте отсюда.