Авдотья Степановна поднялась и въ меблированныя комнаты. Въ корридорѣ она наткнулась на горничную, которая несла самоваръ, чадившій на весь корридоръ.
— Бенескриптовъ здѣсь живетъ? — откликнула ее Авдотья Степановна.
— Какой, долгій-то? Вотъ сюда пожалуйте; они дома-съ.
Авдотья Степановна смѣло отворила дверь — и остановилась на порогѣ.
Ей представилось такое зрѣлище. За ломбернымъ столомъ, прислоненномъ къ дивану, спдѣло трое: молодая, красивенькая женщина, слѣва отъ входа, противъ нея, въ какомъ-то не то халатѣ, не то архалукѣ, мужчина съ взъерошенными волосами и такой-же необработанной бородой, а на диванѣ Алеша Карповъ.
Авдотья Степановна такъ и обомлѣла. Назадъ идти было нельзя, ея гордость не позволяла бѣжать отъ Карпова. Но она ни въ какомъ случаѣ не хотѣла, чтобы онъ подумалъ, что она явилась къ нему.
Ея появленіе не сейчасъ замѣтили. Около входной двери было очень темно.
— Вы покупаете, Бенескриптов? — спросила женщина.
— Нѣтъ, Зинаида Алексѣевна, — отвѣтилъ мужчина съ взъерошенными волосами, — я пассую.
— Куплю разъ! — крикнулъ Карповъ.
— Два! — крикнула Зинаида Алексѣевна.
— Три! — перебилъ съ азартомъ Карповъ.
Въ эту минуту раздался громкій голосъ Авдотьи Степановны:
— Господинъ Бенескриптов у себя?
Всѣ разомъ вздрогнули. Бенескриптов вскочилъ и чуть не уронилъ стула, Зинаида Алексѣевна тоже встала и быстро обернула голову по направленію къ двери. Карповъ сталъ всматриваться; но разсмотрѣлъ только высокую женскую фигуру. Звукъ голоса показался ему чрезвычайно знакомымъ, но онъ не сразу узналъ его.
— Я Бенескриптов, — отвѣтилъ взъерошенный мужчина, конфузясь и закутываясь въ свое неопредѣленное одѣяніе.
Карповъ въ эту минуту уже разглядѣлъ Авдотью Степановну и слегка поблѣднѣлъ.
— Мнѣ нужно переговорить съ вами, — если возможно, безъ постороннихъ, — выговорила Авдотья Степановна, не обращая никакого вниманія ни на Карпова, ни на Зинаиду Алексѣевну. Она имъ только передъ тѣмъ слегка поклонилась.
— Я, право, не знаю, — заговорилъ конфузливо и спѣшно Бенескриптов.
— Мы удалимся, — отеслась къ нему Зинаида Алексѣевна. — Алексѣй Николаевичъ, пойдемте ко мнѣ; или не хотите-ли, Бенескриптов, вотъ ключъ отъ моей комнаты?
— Нѣтъ, зачѣмъ-же-съ, — отвѣтилъ уже спокойно Бенескриптов: — если вы такъ добры…
— Идемте, Карповъ, — скомандовала Зинаида Алексѣевна и поднялась.
На лицѣ Карпова блѣдность смѣнилась краской. Его взбѣсило то, что г-жа Бѣлаго совершенно игнорировала его присутствіе, и мужское тщеславіе подсказывало ему, что она выдумала только какъ предлогъ визитъ къ Бенескриптову, а настоящею цѣлью былъ онъ.
Ни одинъ фибръ не дрогнулъ въ лицѣ Авдотьи Степановны. Она стояла въ выжидательной, но спокойной позѣ. Зинаида Алексѣевна прошла мимо нея и чуть замѣтно ее оглядѣла. Карповъ не выдержалъ и, поровняв-шись съ нею, сказалъ:
— Вы меня не узнали, кажется? Я Карповъ.
Какъ только Карповъ сказалъ это, ему ужасно стало стыдно.
— Здравствуйте, Карповъ, — отвѣтила безстрастнымъ голосомъ Авдотья Степановна.
Зинаида Алексѣевна взялась-было за ручку двери, но пріостановилась и съ изумленіемъ выслушала этотъ обмѣнъ неожиданныхъ фразъ Карпова съ незнакомкой.
— Вы позволите мнѣ снять мою шубу? — обратилась Авдотья Степановна къ Бенескриптову, когда они остались одни — у васъ такъ тепло въ комнатѣ.
Авдотья Степановна сѣла на диванъ и движеніемъ руки пригласила и его сѣсть рядомъ съ собою. Онъ не сразу рѣшился, но, пріободрившись, сѣлъ въ нѣкоторомъ разстояніи. Его видимо стѣсняла его хламида. Въ комнатѣ стоялъ самый слабый свѣтъ отъ одной свѣчи на ломберномъ столѣ.
— Вы Бенескриптовъ? — улыбаясь спросила Авдотья Степановна.
— Такъ точно-съ, — выговорилъ онъ, нѣсколько смущаясь.
— Я вѣдь васъ потому такъ допрашиваю, что я васъ не знаю и вижу въ первый разъ. Какъ васъ по имени и по отчеству звать?
— Ѳедоръ Дмитричъ.
— Ну, такъ вотъ что, милый Ѳедоръ Дмитричъ, вы меня тоже христа-ради извините, что я къ вамъ вдругъ разлетѣлась незванная, непрошенная, и начну вамъ говорить о такихъ вещахъ, которыя вамъ, кто знаетъ, быть можетъ, очень не по сердцу будутъ. Я сама тутъ ни причемъ. Я по просьбѣ… знаете-ли, отъ кого я къ вамъ явилась?
Глаза Бенескриптова тревожно уставились на нее.
— Не догадываетесь?
— Нѣтъ, не догадываюсь.
— Отъ вашей ученицы Лизы, дочери Загариной.
Бенескриптова такъ и шатнуло.