Может быть, в селении нашлись бы теперь усомнившиеся в том, что причина безумия Марод-Али — душа его первой жены. Но, несомненно, никто, кроме Сафо, не сомневался теперь, что Марод-Али сумасшедший. Это было решено бесповоротно. И в самом деле…
…Хасоф, житель селения Имц на Бартанге, сорвался и разбился насмерть при попытке втащить желоб на скалу, повисшую над ручьем Кумоч-Дара…
…Восемнадцать поселян были раздавлены обвалом у Желтого камня при попытке подкопать осыпь, чтоб повернуть ручей, текущий с Верхнего Пастбища…
…Канал, проведенный у Шести поворотов, подмыл и обрушил целую гору, на которой паслась вокруг летовки отара баранов. Погибли пять женщин и вся отара.
Множество созидателей каналов было погребено под рухнувшими скалами, оползнями, снежными и каменными обвалами, убито и изувечено упавшими желобами. А сколько еще сорвалось с козьих троп и отвесных стен!.. Сколько поскользнувшихся, сбитых с ног было искрошено взбесившейся водой горных потоков! Недаром как грозное напоминание всем отпечатлелся на плоском камне в Хороге меч Тимура, которым он ударил по камню в ярости на скалу, не пропускавшую воду… А ведь и канал Тимура было гораздо легче построить, чем то, что задумал безумец Марод-Али: там совсем не отвесные скалы, и там почти нет желобов. Если на отвесную стену нужно навесить пять-шесть желобов — это уже отчаянно трудное дело. Самые смелые люди, упрямые и искусные, не решались строить канал, когда обрыв скалы требовал больше десяти желобов. Только ханы решались на это, потому что они не жалели жизни рабов. И десятки рабов погибали, и сотни рабов погибали, а канал все-таки проходил на невероятных отвесах, и перекидывался через пропасти, и нес хану столько воды, сколько ему было нужно. И когда сейчас где-нибудь обрушится от ветхости старый ханский канал — никто не осмеливается браться за восстановление его. И хотя люди в Хорогском исполкоме говорят, что скоро по самым немыслимым стенам ущелий разбегутся такие каналы, о каких ни один хан и мечтать не мог бы, потому что у ханов не было таких порошков и глин, которые называются аммоналом и динамитом и теперь доступны рабочим людям, — никто не верил еще всерьез людям из исполкома, ибо никто своими глазами еще не видал каналов, построенных с помощью этих чудодейственных средств. А Марод-Али хочет своими руками строить канал, в котором — он сам говорил — будет не меньше тридцати желобов. Ха, тридцать желобов!.. Ха, на стене высотой в восьмую часть камня, что по-русски значит — в один километр! И если б еще он накурился опиума, перед тем как утверждать это… Так нет ведь. Все знают, что опиума Марод-Али никогда не курил… Он просто прогневил бога, и бог наслал на него Черное Ослепленье.
И жители селения смеялись над Марод-Али, вышучивали его при встречах, изощрялись в способах поиздеваться над ним. Но Марод-Али умел выносить оскорбленья и умел сохранять спокойствие при любых обстоятельствах. Он отмалчивался и делал вид, что никаких насмешек и издевательств не замечает. Но к постройке канала не приступал и даже как будто никаких приготовлений не делал. Так прошел месяц, и поселянам понемногу надоело забавляться насмешками. Они наконец решили, что Марод-Али бросил свою фантастическую затею. Тогда они забыли его.
А Марод-Али никому больше ни слова о ней не говорил. И никто не задумался о том, что у Марод-Али не было денег и что, кроме Сафо, не было ни одного человека, который взялся бы ему помогать. А без денег откуда взять лес — толстые стволы тополей для желобов? И откуда взять инструмент? Ведь скалу голыми руками не одолеешь! Марод-Али обратился за ссудой в Хорогский исполком. Здесь его внимательно выслушали и командировали одного из членов исполкома осмотреть ущелье. Пришелец целый день лазил по скалам вместе с Марод-Али и, осмотрев все, сказал, что провести здесь канал технически невозможно. Марод-Али настаивал, и ему предложили ссуду в тридцать рублей. Марод-Али просил триста, но такую сумму дать ему не могли, Хорогский исполком в ту пору был слишком беден, чтоб рисковать крупными суммами.
Марод-Али не возражал, но подал заявление о предоставлении ему работы. И работа нашлась. Ему поручили организовать артель плотников и столяров. И здесь можно не рассказывать о том, что последовало за этим, — как артель была создана и как Марод-Али сам работал в ней, получая по сорок рублей золотом в месяц (в ту пору из-за особых условий Памира все расчеты производились в валюте), и как пришла осень, а за нею — зима, и весна, и новое лето…