— О нас, моих соотечественниках, — вдруг без всякой видимой связи с рассказом о пантере стремительно заговорил Кольмери, — часто плохо говорят в странах Востока. Но это говорят те, кто одержим политическим фанатизмом. В действительности мы очень гуманные люди, и я убежден, что мнение подлинно культурных людей (таких, как вы и ваша спутница! — с любезной улыбкой наклонил голову Кольмери) сходится в суждении об истинно миссионерской роли представителей Нового Света в таких диких странах, как, например, та, в которой мы с вами сейчас находимся… Соображения истинно христианского человеколюбия…
Тут Ефремов и Саида одновременно увидели на другой стороне улицы Меимбета. Всегда неторопливый в движениях, всегда невозмутимый и благодушный, он на этот раз, очевидно, был чем-то взволнован, потому что, не глядя на резко тормозящие перед ним автомобили, переходил улицу чуть не вприпрыжку. Ни на кого и ни на что не обращая внимания, он направился наперерез движению транспорта прямиком к Ефремову и Саиде. Его широкоскулое здоровое лицо было в крупных каплях пота, его глаза, обычно улыбчивые, были возбуждены, его массивные кулаки сжаты, весь он был напружинен, мрачен, распален гневом. Ни Ефремов, ни Саида таким его никогда не видели.
— Ну, друзья мои! Это же не люди… Это… это… — отрывисто, задыхаясь, произнес он, подступив к столику и тут только заметив лощеного господина, оборотившегося к нему, осекся и с таким бешенством взглянул на него, что тот в недоумении и испуге отодвинул стул.
— Что с вами, дорогой Меимбет? — произнес Ефремов. — Что-нибудь случилось?
— Случилось? Со мной ничего, а вот… — и Меимбет угрожающе посмотрел на Кольмери.
— Вот, мы беседуем с нашими любезнейшими знакомыми о гуманности и человеколюбии американцев, приезжающих в страны Востока, — с подчеркнутым спокойствием произнес Ефремов по-английски и, коротко вставив по-русски: — Может быть, вы расскажете потом? — снова перешел на английский язык. — Позвольте мне, мистрис Кольмери, представить вам и вашему мужу нашего друга: Меимбет Бектасов, представитель Киргизской Советской Социалистической Республики, инженер-строитель… А вы, Меимбет, будьте знакомы с мистрис Элеонорой и мистером Джемсом Кольмери…
Кольмери, встав, церемонно поклонился, а Меимбет, едва сдержавшись, все с тем же напором проговорил:
— О гуманности? О человеколюбии?.. Ах вот как?.. Очень хорошо… Вы послушайте!
Ефремов и Саида смотрели на Меимбета с удивлением. Произошло, видимо, что-то необычайное. И черт бы побрал эту супружескую пару, надо было бы остаться с Меимбетом наедине, успокоить его, расспросить обо всем без свидетелей… Но разговор остановить было уже нельзя.
— Ваш друг, — сказала мистрис Элеонора, — испытал, видимо, что-то весьма неприятное. Но, надеюсь, я и мой муж здесь ни при чем?
— Вы? — Меимбет так пристально взглянул в глаза американке, что она смутилась. — Вы — женщина… А ваш супруг…
— Подождите! — сказала Саида. — Этот тент уже не защищает нас от бешеного солнца. Давайте пересядем вон туда, в тень, к фонтану!
— Да, пересядем! — сказал Ефремов. — Там прохладнее… Мистрис Кольмери, пожалуйста…
И, мягко взяв под локоть Меимбета, желая его успокоить, Ефремов вместе с Саидой и с четою американцев перешел к фонтану, под которым, укрытые пышной растительностью цветника, стояли скамейки. Все сели на одну из них.
Джемс Кольмери, видимо крайне заинтересованный возможностью услышать нечто выходящее за грань официальных бесед, устремил внимательный взгляд на Меимбета.
— Я не могу говорить с ним на его языке! — возбужденно сказал Меимбет. — Я слишком взволнован и плохо говорю по-английски… Но я хочу, чтобы он послушал…
— Именно чтобы он послушал? — спросил Ефремов.
— Да, именно чтобы и он!
Ефремов попросил Саиду переводить слова Меимбета на английский. Кольмери, не слишком довольный, молча склонил голову. Меимбет, уже овладевший собой, но все еще разгоряченный, заговорил:
— Я вышел посмотреть город… Я всегда бываю рад, когда могу остаться с самим собой. Обошел все улицы, зашел вон туда, к горе… Когда идешь по нашим городам, видишь, — вокруг все строится, нет ни одной улицы, на которой не строился бы какой-нибудь дом… Думаю, неужели здесь нигде ничего не строится? Вырос же этот город. Строили! А как? Ну, старье, всем известно как, и вот в наши дни — какие теперь методы строительства применяются?
— Мистер Меимбет, — перевела Саида, — ходил по городу и, как инженер, интересовался методами городского строительства. Строительной техникой… Хотел сравнить с нашей советской техникой…