В эти дни — до открытия конференции — Улуг в своей многоцветной ковровой тюбетейке, в своих синих штанах, в рыжих сандалиях и неизменно чистой, отутюженной белой косоворотке попадался мне на глаза почти всюду, где происходило что-либо интересное. То под вечер в аэропорту, когда посверкивающий в лучах юпитеров, осажденный ватагой кинооператоров и фотографов самолет ТУ-104 подрулил к вокзалу и по лестнице из него выходили члены китайской делегации, возглавляемой Мао-Дунем (и Улуг прилагал огромные усилия, чтобы оказаться рядом с Мао-Дунем и пожать ему руку), то в цирке, где я, сидя в первом ряду вместе с одетым в белое индийским писателем Гопалом Халдаром, оглядывался на неудержимый хохот Мартина Камеруна Дуоду — длинного, как жердь, обвитого пестрой эффектной тканью, черно-бронзового делегата Ганы (Улуг, сидя в затылок ему, только снисходительно улыбался — трюки клоунов, очевидно, были ему давно знакомы), то в филармонии, на концерте с участием Эмиля Гилельса (здесь Улуг сидел рядом с немецким писателем и следил за звукометными пальцами Гилельса, — не знаю уж, была ли понятна Улугу Одиннадцатая симфония Шостаковича, впервые исполнявшаяся в Ташкенте); то среди журналистов, собравшихся на пресс-конференцию в зале старой гостиницы, только что получившей новое название «Шарк» («Восток»), — их было не меньше полутораста, и Улуг толкался среди них никем не замеченный, все они пребывали в корреспондентской горячке, выпрашивали себе у миловидной, выдержанной и приветливой секретарши пресс-центра Аси информационные бюллетени, значки конференции, пропуска.
Вся гостиница напоминала рой гудящих пчел, и Улугу совсем не требовалось приставать к кому-либо с вопросами — достаточно было прислушаться к возбужденным разговорам корреспондентов, чтобы все новости дня оказались ему известными.
Обычно мне было некогда заговорить с Улугом — он мелькал среди взрослых людей, появляясь в поле моего зрения, сразу же исчезая из него, и я успевал только заметить его всегда любознательный взгляд, его торопливые, порывистые движения, и ему, должно быть, бывало не до меня, и, по-видимому, он все же немножко меня стеснялся.
Но однажды я сам возле гостиницы подошел к Улугу. Угощая его мороженым, я спросил:
— Кто твой отец, Улуг?
— Нет… — поперхнулся эскимо мальчик.
— Что «нет»?
— Нет у меня отца, — серьезно и строго, перестав есть мороженое, ответил Улуг. — Сержантом был. На фронте. Под Берлином его убило.
— Сколько же лет тебе самому?
— Тринадцать с половиной лет… Когда я родился, отца убило.
— Когда же он на фронт пошел?
— В начале сорок третьего… Мне мать рассказывала. Ранен был. Два года в госпитале лежал, потом в отпуск приехал в наш кишлак. Когда уехал опять — сразу убило его.
— Мать у тебя работает?
— Работает. В артели. Лепешки делает.
— А почему ты так заинтересовался конференцией?
Мальчик взглянул на меня решительно:
— Ну вот, я сказал: война была, убило отца. Не хочу, чтоб опять война была. Конференция — за мир, я — за мир… Борцом за мир буду я!
— А Мишка, твой приятель, чей сын?
— У Мишки отец — проводник вагонов. В Сибирь ездит, во Владивосток ездит. В Ашхабад, в Тбилиси, в Москву… Всюду ездит!.. Он тоже воевал, жив остался.
— Это он тебе про все страны мира рассказывает?
— Конечно, он… В школе тоже рассказывают. По географии Мишка и я лучше всех. Э! Там скучно рассказывают. А дядя Захар хорошо рассказывает.
— Кто это дядя Захар?
— Вот же, отец Мишки — дядя Захар. Он про все страны мира все знает! Когда приезжает домой, меня Мишка в гости зовет. Дядю Захара слушаем… Интересно!
— А кто еще из твоих товарищей по школе здесь «делегат»?
— Еще? Ким. Он кореец, его папа из Кзыл-Орды приехал. Еще — Абдушукур.
— Узбек?
— Нет. Он таджик из Ферганы. Кишлак Чуст знаете? Оттуда. Его отец — на Текстилькомбинате, запарщик.
— А девочки у вас есть?
— В школе, конечно, есть.
— А в «делегатах»?
— В «делегатах» нет. Мы не берем!
— Что же вы девочек обижаете?
— Почему обижаем? Просто сами боятся.
— Чего боятся?
— Уроки не сделать боятся. И вообще. Э, как вы не понимаете? «Делегатом» смелым надо быть, туда-сюда бегать… А им в школе учиться надо!
— А мальчишкам не надо?
— Мы все успеваем! Я хорошо учусь.
— А Мишка?
Улуг засмеялся:
— Мишка вчера тройку по географии получил!