Я немного постояла в растерянности. Сначала хотела пойти за Инной: вдруг ей понадобится какая-нибудь помощь. Потом решила, что это будет неудобно, раз она меня не позвала, и стала медленно спускаться к выходу. Почти на всех эскалаторах я была единственным пассажиром. Верхние, полупустые этажи торгового центра выглядели уютно. Особенно если забыть, что вещи в витринах выставлены для продажи, а не просто для украшения. Но чем ниже я спускалась, тем больше людей поднималось мне навстречу: было утро воскресенья, покупатели начали прибывать.
Четвертый этаж, третий, второй… В витрине рядом с эскалатором манекен обвит лёгкой белой тканью в крупных красных маках и сиреневых фиалках.
— Длинное, изящное платье. Оно очень красивое, но я бы такое не надела, даже будь у меня деньги на его покупку. Оно как плакат «Я мечтаю тебе понравиться!»… А я не мечтаю. Зачем мне лишнее мужское внимание?
Когда я ступила на последний, ведущий к выходу эскалатор, я все ещё крутила головой — никак не могла оторваться от витрины. И только когда ступеньки увезли меня вниз, я наконец посмотрела вперёд. У подножия эскалатора стоял Алекс.
9
Не могу вспомнить, что было сначала. Кажется, первым появилось всё-таки ощущение. Но в первый раз я почти не обратила на него внимания. Это было вечером, после работы: я долго сидела в своем виртуальном рабочем кабинете, читала, записывала обрывки мыслей. Я делала так уже несколько дней подряд, пообещав себе, что хотя бы по будням перестану проваливаться в сериалы и соцсети, что буду записывать мысли и воспоминания и читать «серьёзные» тексты.
Играла еле слышная фоновая музыка — простая мелодия, которую, словно мяч, перебрасывали электронное пианино, труба и саксофон. Ритм задавали звуки, похожие на мягкие шаги и щелчки пальцами. Я сидела за старинным дубовым столом с резными ножками. Стол стоял перед панорамным окном с видом на лес. Через лес петляла нитка жёлтых огоньков — фонарей вдоль просёлочной дороги. Иногда проезжала машина — ещё четыре огонька, крадущихся сквозь тёмную массу деревьев. Очень похожую панораму я видела из окон квартиры одной своей знакомой — её дом стоял рядом с большим лесопарком, на первой линии. Ей подарил квартиру отец, я не смогу купить себе такую даже через пятьдесят лет упорного труда.
Перед глазами был белый лист с тремя строчками текста, набранного с отбивкой — простая дневниковая запись, три обрывочные фразы, которые я пыталась как-то проанализировать и собрать в единое целое. Пахло лавандой. Было не так уж поздно, но от запаха и монотонной музыки мысли еле ворочались. Мне хотелось раствориться в нахлынувшей сонливости, закрыть глаза и перестать сопротивляться. Но голос в моей голове требовал: «Так не пойдёт, ты должна это закончить! Ты уже не можешь написать трёх связанных предложений?».
Я заставила себя сфокусировать взгляд на белом листе, долго смотрела на него, потом добавила несколько слов, но тут же их удалила.
Затем я услышала шорох у себя за спиной, короткий и тихий, словно расправилась складка на смятом полиэтиленовом пакете. Я решила, что это часть музыки, и снова уставилась в монитор.
«Я чувствую, что мне нужно больше общаться с людьми вне работы, — записала я. — Но сегодня опять не смогла заставить себя куда-либо пойти. Разве то, что я постоянно должна себя заставлять, это нормально? Неужели все так живут?».
Получилось связно, хотя и никак не продолжало мысль из предыдущих трёх строк. В этот момент сзади меня раздался новый звук, на этот раз более отчётливый — что-то упало.
Я оглянулась, пробежалась взглядом по книжной полке, длинному напольному светильнику, напоминающему гриб, чёрно-белой фотографии, висящей на свободной от полок стене. Падать там было нечему. Неужели очередное нелепое обновление, призванное всё «улучшить» и придать виртуальному пространству больше реалистичности? Ох, только не это. Я сняла шлем, решив, что теперь уж точно можно идти спать.
Я сидела на кухне — в моей квартире был всего один стол, так что я использовала его и для еды, и для работы. Если, конечно, не считать крохотной рабочей поверхности рядом с плитой, где лежала не вымытая разделочная доска с ошмётками петрушки и попкой огурца. На подоконнике горела лавандовая свечка. На столе, сбоку от ноутбука, примостился керамический салатник с масляным огуречным кружочком, прилипшим к стенке. Я подцепила этот кружочек вилкой и решила, что помою посуду утром. Я уже хотела закрыть ноутбук, но в сонном мозгу вспыхнула нелепая надежда: а что, если за те несколько часов, что я не проверяла почту, мне пришло какое-нибудь письмо? Ждать письма мне было не от кого, но это было что-то вроде целебного ритуала: перед сном посмотреть на спам и успокоенной пойти чистить зубы. В конце концов, все получают спам. Наверное, даже президенты и кинозвёзды. Даже те необыкновенные люди, что пишут музыку, которую я слушаю по вечерам. Спам нас объединяет.