Но бабушка-дельфин даже не заметила всей этой красоты: она искала своих внуков и уже начинала беспокоиться. Поблизости их не было видно, и она отправилась к затонувшему кораблю. Может быть, любопытство заставило малышей вернуться туда. И тут над нею мелькнула длинная тень. «Акула!» — в страхе за дельфинят подумала бабушка. А это был Лок, который плыл к таинственному судну.
Всё, что произошло дальше, заняло всего несколько минут. Но участникам этого события было о чём рассказать своим друзьям и знакомым.
Я проснулась и позвала внучат.
Никого.
«Вероятно, играют в прятки», — подумала я и стала искать их среди кораллов. Потом начала звать — свистеть и щёлкать — никакого ответа. Такая игра мне уже не нравилась: мало ли что могло случиться!
Вдруг мне на голову упал кусочек коралла. Я посмотрела вверх: из-за скалы появилась тёмная тень.
Акула!
Самые страшные мысли замелькали в моей голове: «Мои бедные дельфинята, разве спастись им от хитрой и жадной акулы! Они, возможно, звали на помощь, а я спала самым дурацким образом». Акула между тем подплыла ближе, и я увидела, что у неё два хвоста! Но таких акул не бывает. Значит, это какая-то незнакомая двухвостая рыба.
Мне сразу стало легче!
Двухвостая спустилась ниже и схватила что-то со дна. И схватила, заметьте, не ртом, а двумя тонкими щупальцами.
И тут я поняла: это же человек! Тот самый, про которого утром думборумбовал мой сын! Постойте! Вы сейчас скажете, что у человека нет хвоста? Конечно, нет. Вместо хвоста у него разум. Человек надевает на ноги такие плоские штуки, и вот пожалуйста — у него целых два рыбьих хвоста!
Что-что? У нас, дельфинов, всё-таки есть хвост? Что ты этим хочешь сказать, сынок? Хвост вместо разума? Я этого не имела в виду. И не перебивай, когда я рассказываю. У нас, дельфинов, есть и хвост, и разум — этим мы превосходим человека. Ну вот, я забыла, на чём остановилась. Ах, да! Человек схватил что-то со дна океана, я разглядела, что это был круглый плоский камешек с жёлтым блеском. И на нём, представьте, был изображён дельфин, на спине которого сидит человек. Точно как на той вазе, которую нашла сегодня Лирри-Ли! Я решила показать человеку вазу — ведь рисунок на ней тоже говорит о дружбе дельфинов и людей, — подплыла поближе, но человек, увидев меня, испугался. Я стала говорить ему о вазе, но он не понял. Тогда я подёргала его за хвост, чтобы показать, куда надо плыть, а он — вот глупый! — стал от меня отмахиваться. Я даже обиделась. Отплыла и спряталась за коралловой глыбой: пускай, мол, успокоится.
Человек увидел, что меня нет, и подплыл к кораблю. Он быстро нашёл пробоину и стал втискиваться в эту дырку. Ведь он ничего не знал про осьминога! Но тот преградил человеку путь своими розовыми щупальцами. Человек оттолкнул его, и осьминог разозлился до лиловых полосок. А когда человек всё же попытался пролезть в дыру, осьминог от ярости стал чёрно-зелёно-полосатым и окатил его своей красной жидкостью. Человек совершенно исчез в красной воде.
И тогда пришла акула. Настоящая акула.
Когда я доплыл до потонувшего корабля, я стал осматривать морское дно и вскоре нашёл старинную монету. Значит, верно. Та монета, которой ты, Лик, швырнула в меня, была с корабля. Я подплыл ещё ближе в ожидании новых находок, как вдруг заметил большую светлую рыбу. «Акула!» — подумал я и от страха потерял способность двигаться. Знаешь, как во сне: хочешь бежать, а ноги будто приросли к земле.
Рыбина подплыла ближе и стала свистеть и щёлкать. Да какая же это акула?! Это был дельфин! Большой дельфин светло-кремового цвета — явный альбинос. Знаешь, что такое альбинос? Это экземпляр, лишённый цветового пигмента, ну — без цвета. Так вот, этот дельфин кружил возле меня и щёлкал, а потом вдруг схватил меня за ласту и попытался сдёрнуть с ноги. Но ведь это верная гибель — остаться на дне океана без ласт! Я стал отмахиваться от дельфина и прогнал его. Потом я хорошенько осмотрел корабль: он был парусный, очень старый, весь покрытый ракушками и водорослями. А когда я попытался пролезть внутрь — дорогу мне преградил огромный осьминог. Он сердился на меня и всё время менял цвет — раньше я только читал об этом, а теперь видел своими глазами: осьминог становился фиолетовым в полоску, потом чёрно-зелёным и, наконец, выпустил красную жидкость, сквозь которую я уже ничего не мог рассмотреть. А когда туман рассеялся, я оглянулся и замер: акула!
Настоящая акула!
Она скользнула надо мной, как голубая тень, потом вдруг затормозила, растопырив грудные плавники, и уставилась на меня своими крохотными острыми глазками. По спине у меня побежали мурашки, и я понял: «Всё. Конец!»