Было тогда Пабло лет десять.
Отец их долго оставался без работы. Им совсем нечего было есть. Весной удалось отцу наняться к богачу-садоводу. Нужно было обрезать густые ветви на тополях, которые заслоняли солнце от фруктового сада.
Это — опасная работа. Не всякий за нее возьмется. Тополя — высоченные. Стволы у них прямые, толстые — не обхватишь. А сучья — длинные, тонкие, по всему стволу вверх растут.
И забираться нужно на самую верхушку, оттуда и начинать: над головой ветки срубать, а за нижние держаться и так постепенно спускаться. А когда ветки будут обрублены, то уж по гладкому стволу не полезешь.
Тополя росли в ряд вдоль забора. Целую неделю работал отец Пабло, да вдруг рассек топором руку. Остался необрубленным только один крайний тополь.
А богач-хозяин денег не отдает. Сперва, говорит, закончи всю работу.
Тогда Пабло сказал отцу:
— Я за тебя кончу работу.
Взял топор и залез на тополь. С такой высоты отец на земле казался ему совсем маленьким. Дома — точно игрушечные. А коровы в поле — не больше мышей. Ветром сильно раскачивало верхушку тополя. Пабло прижался к стволу и стал срубать сучья.
Вдруг тяжелый топор выскользнул у него из рук. Хотел Пабло поймать его на лету, да сорвался и полетел вниз головой…
Отец закричал и в ужасе закрыл глаза.
Пабло летел вниз сквозь ветви, которые — с треском ломались под ним. Он не растерялся: загреб наудачу руками и прижал попавшиеся сучья к груди — и так задержался.
Но тонкие сучья не выдержали его тяжести, перегнулись и обломились. Пабло сорвался опять. Прямо лицом больно наткнулся он на ветку пониже, но тотчас обхватил ее.
Длинная ветка далеко отклонилась от ствола. Пабло держался за самый конец. Он повис высоко в воздухе. Отец, бледный как скатерть, в ужасе смотрел на него.
— Не бойся, папа! — крикнул Пабло.
А ветка все больше перегибалась в дугу и стала уж трещать.
Пабло стал осторожно раскачиваться, как на качелях, и вдруг ловко уцепился ногами за ствол, выпустил свою ветку и схватился за толстый сук.
— Теперь уж не страшно! — веселым голосом воскликнул он и спустился на землю за топором. Отец никак не хотел пускать его второй раз. А Пабло поцеловал отца и тотчас снова залез на тополь. И обрубил все ветки.
— А где же теперь Пабло? — спросил я мальчика.
— Теперь он летчик. На фронте сражается с фашистами, и про него говорят, что он ничего не боится.
Орел
Это было во время гражданской войны.
Красный партизан Михо нашел в горах орленка с перебитым крылом Подобрал его Михо, вылечил и выкормил Вырос орленок в огромного орла-беркута. Михо назвал его «Раши», что значит стремительный.
Беркуты — это самые сильные из орлов. Они не боятся вступать в бой даже с волками.
Раши часто охотился на крупных козлят-джайранов и возвращался с добычей на свист своего хозяина.
Товарищи Михо, красные партизаны, не раз угощались свежей дичью.
Все любили Раши. А он любил своего Михо.
Иногда кто-нибудь в шутку повалит Михо на землю. А Михо свистнет на помощь орла. И Раши налетал на обидчика, да так, что тому поневоле приходилось выпустить Михо.
Однажды ушел Михо в разведку. В узком ущелье он неожиданно столкнулся с конным отрядом белогвардейцев. Враги ранили его и схватили. Один белый привязал Михо к седлу перед собой и поскакал по дороге в штаб. Офицеры в штабе допросят партизана, где скрывается отряд. Но ничего не скажет белякам Михо. И еще не было случая, чтобы белогвардейцы оставили живым пленного красного партизана.
— Прощайте, товарищи, и вы, родные горы, прощай, солнышко, — шептал Михо.
А белый гнал лошадь, торопился.
Вдруг знакомая тень бесшумно мелькнула над головой. Михо тихо свистнул. Как молния, налетел Раши на белого и так клюнул его, что тот свалился с седла.
Лошадь рванулась, понесла и ускакала с привязанным к седлу Михо.
Белый остался далеко позади, за выступом горы. Слышно было, как он громко кричал.
Михо видел, как его орел поднялся высоко над скалой.
— Спасибо, Раши, спасибо, друг, — шептал Михо.
Вдруг раздался выстрел.
И, подстреленный белым, орел перевернулся в воздухе и с жалобным криком упал далеко вниз, в глубокое ущелье.
Михо выпутал руки, развязался, пересел в седло и по горным тропам грустный вернулся к своим товарищам.
Гусь и ястребы
Я плыл в лодочке по реке. Поглядел на небо и вижу: летят на юг гуси, а вдали показался самолет.