Сокрушаясь об этом прискорбном факте, я растянулась на кровати и как то незаметно заснула.
Пробуждение было... странным и... это ужасно, но - приятным (чего уж самой себе врать). Меня обнимали мужские руки, нежно, будто боясь причинить боль, сзади прижималось сильное, горячее тело, а макушки касалось дыхание, смешанное с запахом спиртного, - странно... Я не успела ничего сказать. Ирр Рааэль (а я с самого первого момента знала, что это он - только не спрашивайте откуда) заговорил первым:
- Не говори ничего. Просто послушай. Во-первых, с сегодняшнего дня ты переезжаешь сюда, вещи твои уже здесь, собирал их не я, можешь не волноваться. Только не ругайся, пожалуйста, это единственное место, где я смогу гарантировать твою безопасность, я здесь щиты почти два года строил, а тебе сейчас просто опасно выходить куда-то самой, я не хочу однажды узнать, что ты стала очередной жертвой нашего неизвестного злодея.
Во-вторых, я оставил тебе на столе возле камина амулеты. Наденешь их все? Хорошо! И тренироваться будешь, я тебя каждый день буду заставлять... - я уже хотела сказать, всё что я про него думаю, даже воздуха побольше набрала, ну чтоб уж наверняка, но этот... полуэльф не дал мне вставить и слова, - Нет, не говори ничего. Ты всегда только и делаешь, что то боишься меня, то ругаешься, то ненавидишь... Я же никогда не стремился причинить тебе вред...
И опять не прерываясь ни на секунду:
- Всю информацию по делу ты получишь. Кое-что я сейчас принёс, остальное завтра. Но знакомится с ней будешь только в этой комнате и так, чтобы никто не видел, и всё что надумаешь по результатам прочтения - сообщаешь мне, больше никому. Для всех остальных твоя должность мишура. Как же ты была права, моя хорошая, когда не хотела проходить аттестацию на уровень мастерства! Вот какого выхра я тебя тогда заставил, ещё и разозлил предварительно, чтобы ты уж наверняка результат показала, хотя, у меня есть большие сомнения, что он у тебя действительно девятый... Ты ведь можешь больше... Правда, Мари?
Вот же... Нашёл что вспомнить? Как я его тогда не прибила со злости, сама удивляюсь. Первые четыре года моей трудовой деятельности мне, в самом деле, удавалось избегать аттестации на уровень мастерства. За допросы выше шестого уровня я никогда не бралась, а срывов у меня не было, вот мне и засчитывали автоматом мою законную шестую ступень, что меня более чем устраивало. Счастье моё длилось ровно до тех пор, пока на один из допросов, который я проводила не явилось моё «обожаемое» начальство. Уж что ирр Рааэль умудрился тогда там рассмотреть, лично я не знаю до сих пор, но результат последовал незамедлительно.
Да, именно так всё и было. Меня вызвали к нему в кабинет, где глубокоуважаемое начальство изволили доводить меня до белого каления, а потом подсунули подследственного, даже не заикнувшись о том какой уровень сложности присвоен допросу.
Вот после того рандеву ирр Рааэль своим единоличным решением и дал мне девятую ступень мастерства. Что не радовало меня ни тогда, ни потом, ни уж тем более сейчас. Предупреждения мамы о том, что мне не нужно привлекать к себе лишнее внимание, становились всё серьёзней. Единственное, что мне оставалось - это сделать вид, что я прошла аттестацию в состоянии шока и сама не ожидала такого результата. Пришлось даже несколько раз ради такого дела завалить пару тройку допросов восьмой степени сложности. Впрочем, в присутствии ирра Рааэля я на такие фокусы не решалась, ещё решил бы повторить свой опыт, уж десятую или одиннадцатую степень мастерства я бы точно ничем объяснить не смогла. Впрочем, теперь появится удачная возможность объяснить все мои заслуги благосклонностью ко мне начальства, вдруг это он мне такой подарок сделал. А что, все дарят любовницам подарки, чем я хуже?
Я так увлеклась своими размышлениями, что почти не прислушивалась к ирру Рааэлю. Впрочем, его пьяный бубнёшь был довольно однотипен. Кажется, это он повторяет уже раз десятый:
- ... для всех ты должна быть просто милой красивой девушкой, от которой никто не будет ждать, что она сможет вскрыть практически любой ментальный щит. Ведь ты у меня умница, правда, Мари?
Он говорил... говорил... говорил. Почти шёпотом, едва касаясь моих волос губами. Постепенно весь остальной мир начал исчезать. Оставался лишь он, его голос, прикосновения (совершенно невинные, но такие приятные). Куда-то уходили все мысли, волнения, ненужные обязательства. Были темнота и... он. Его руки. Его губы, нежно целующие висок. Почему я не сопротивляюсь? Почему даже не пытаюсь всё это прекратить? А почему я должна это прекратить? Ведь это же так приятно, так хорошо... в каждом его слове, каждом жесте сквозит такое доверие, я знала, чувствовала, что всё это намного больше, чем следствие нервного перенапряжения или сексуального желания. Была даже немного стыдно от того, что я стала свидетелем его слабости. Да, было в этой исповеди, что-то слишком личное, будто я заглянула без спросу туда, где мне быть не следовало.