Сюда, в небольшую гостиную, я спустилась лишь несколько минут назад. Теоретически сейчас я должна была быть на ужине, но спускаясь вниз, я самонадеянно отказалась от провожатых и нечаянно заблудилась. Кто же мог предполагать, что я наткнусь тут на давно вышедший из моды, но такой любимый мной, камин с живым, а не магическим огнём.
Пламя резко дёрнулось, затрещало, но потом вновь успокоилось. Огляделась. Нет, комната была пуста. Наверное - сквозняк. На всякий случай потянулась к ментальному каналу. Рааэль был занят. Кажется, выслушивал отчёт дворецкого. Что ж, раз в ближайшее время меня не хватятся, можно поиграть в любимую ещё с детства игру. Протянула руки поближе к огню и немного растопырила пальцы. Кисть засияла ровным желтоватым свечением. Немного пошевелила пальцами. Приблизила, потом отдалила руку, снова приблизила и улыбнулась. На глаза невольно навернулись слёзы. Не печали или тоски. Скорее наоборот. На душе было грустно, но удивительно светло. Перед глазами стояло лицо папы. Наверное, впервые за эти годы я смогла воспроизвести черты его лица так подробно. Серые глаза, тёмные волосы, небольшие залысины на висках, которые он почему-то не хотел поправить при помощи магии, хотя мама как-то его уговаривала, привычная форма ДМП и... вышитая звезда-менталиста на груди. Образ был настолько яркий, что больше напоминал качественную иллюзию, чем плод моего воображения.
- Папочка... - губы прошептали это забытое слово, едва слышно, будто боясь, что от слишком громкого звука или резкого движения, картинка может исчезнуть. По щеке сама собой скатилась слеза.
- Папочка... Пусть там, где ты есть, тебе будет хорошо, - голос невольно дрогнул, изображение в ответ тоже подёрнулось рябью и начало растворяться. Я улыбнулась и... отпустила, толи сказав, толи подумав,- Я тебя очень сильно люблю.
Призрак(?) дёрнулся и исчез. Я резко вздрогнула... Время вновь начало идти как всегда. Что это было? Я пыталась осознать случившееся и хоть как-то обосновать. Наверное, всё произошедшее так и останется неразрешимой загадкой. Но... одно можно сказать точно, даже если это всего лишь плод моего воображения, с папой я попрощалась, и от этого на душе было как-то... правильно и спокойно. Даже если я сказала эти слова самой себе - я их сказала. А папа... Может быть, он их услышал.
Неожиданно скрипнула дверь. Резко повернула голову. В образовавшуюся щель протиснулась белоснежная голова Раэ. Я не рассказала? Кьеры больше не были безымянными. Торжественная церемония присвоения им имени состоялась, и назвала я их... Ага-ага, в честь любимого и обожаемого мужа. Раэ и Элла.«Любимый и дорогой», правда, ещё не в курсе, но и кто его спрашивать будет? Правильно - никто. Сам мне моих зверушек подарил, вот пусть сам теперь и терпит.
Дверь открылась шире, вот уже оба моих монстрика застыли в дверном проёме. Ой... вот и третий пожаловал. Это в смысле муж. Хотя какой из него монстрик, взрослая же уже особь. Ага, вид Монстр, подвид Блондинистый, семейство Вреднителей, отряд Возникаем-там-где-больше-всего-не-надо. Хотя... наверное, лично для меня подобная характеристика несколько устарела. Вот именно сейчас я была очень рада видеть и полуэльфа, и моих - или всё же наших - кьер, и даже недовольство Рааэля от того, что ему никак не удаётся протиснуться в комнату (то ли ещё будет, милый) и кьеры на его команды никак не реагируют, вызывало какое-то безумно тёплое чувство.
- Вот же выхр!
Ага, это обожаемый и долгожданный пытается преодолеть нелёгкие препятствия на пути к даме своего сердца к огромному удовольствия как меня, так и самих... «препятствий». Я фыркнула за что удостоилась недовольного и осуждающего взгляда карих глаз, но потом о себе напомнил желудок и представление пришлось прекращать:
- Раэ, Эль, ко мне!
Оба монстрика радостно кинулись ко мне. Ой ёёёёёёё! Чего же вы такие огромные?! Сейчас же опять завалите!
Краем глаза заметила, как брови на лице мужа поползли вверх, видимо имена пёсиков супруг оценил, а потом... да, потом мне стало конкретно не до этого. Две радостные животинки атаковали меня синхронно. Никогда не думала, что радость и симпатия тоже могут быть оружием, а ещё невольно возникают мысли: если мои собачки такие со мной, какими же они будут с врагами? Что-то мне этих незадачливых самоубийц уже даже жалко.