Однако Сфера наплевав на все эти рассуждения продолжала свой загадочный танец над головой Мари, становясь всё больше и больше похожа на девичью фигуру, одну совершенно конкретную фигуру. Вот уже обозначались изгибы тела, прорисовались пальцы на руках и ногах, черты лица. Волосы упали призрачной волной, на столь же призрачную спину, а затем начала воссоздаваться аура. Быстро и чётко. Слой за слоем.
Призрачная незнакомка шевельнулась, словно пробуя себя в новом облике, затем легко оттолкнулась ногой, оплыла свой прототип по кругу и хищно улыбнулась. Наконец, всё складывалось именно так, как она этого хотела. Все приготовления закончены. Все фигуры расставлены. Осталось лишь... Девушка вздохнула, вбирая в себя всю доступную в этом пространстве магию и одним резким толчком врезалась в живое, восхитительное и такое долгожданное тело.
В этот раз привычный процесс ментальной проверки собственной ауры увлёк меня ни на шутку. Я перебирала мысленити, просматривая заново некоторые из последних событий и размышляла. Мысли были непривычно вязкими, а сознание тяжёлым и, будто бы, даже неподъёмным. Сначала я не обратила на это внимание, когда же поняла и попыталась выйти из ментала обратно, оно попросту зависло, словно муха в паутине.
Сказать, что я испугалась - это, наверное, не сказать ничего. Нет, такое иногда случалось, что менталист сошёл с ума и не смог вернуться, но очень и очень редко, лишь в пожилом возрасте, когда терялась быстрота мыслей и ясность сознания. Вот только мне то до этого ещё жить и жить. Если удастся, конечно.
Тогда выходит, загадочные метаморфозы моего сознания вовсе не случайны. Меня не смогли убить и решили свести с ума? Но ведь по всему выходило, что Тельнурису я нужна живой, а тёмного эльфа мы устранили. Или же убить меня и не планировалось? Лишь вывести из строя. Как может сопротивляться внешней опасности маг, застрявший в ментале? А никак. Только медленно и верно сходить с ума. На радость собственным врагам.
От последней мысли я разозлилась так, что даже сознание немного прояснилось. Нет уж, сдаться на радость всем - не просто глупо, но ещё и бессмысленно. Пока ещё не поздно. Нужно лишь собраться, сосредоточится и подумать. Пусть мысли вязнут под собственным весом, пусть сознание мутится. Пусть. Выход есть. Он есть всегда!
На мгновение я замерла. Успокоилась, насколько это было возможно. Первые слова, старой, применяемой ещё в академии магической считалочки выплыли из глубин сознания медленно и неохотно, но с каждым словом сознание начинало медленно, но верно проясняться. Откуда они взялись? Как я вообще смогла их вспомнить, учитывая сколько лет назад прибегала к этом простому, но действенному способу концентрации? Заклинанию-считалке меня научил ещё папа. Вся его прелесть заключалась в том, что оно позволяла достичь сосредоточения именно в таких ситуация, когда юный менталист начинает паниковать уже находясь в ментале. Кто бы мог подумать, что мне когда-нибудь снова придётся к нему прибегнуть.
Я говорила всё быстрее и быстрее, словно наяву ощущая, как мысли становятся острее, сознание проясняется, а собственные мысленити уже не кажутся непроходимой стеной. Когда слова в моей голове слились в один поток, попав в резонанс с потоками ауры я собралась и, наконец, изо всех сил рванулась обратно в реальный мир.
Вот только ждал меня совсем не он.
Когда я уже почти смогла выбраться обратно, моё сознание попросту снесло другое. Огромное, сильное, яркое, живое.
Я словно задохнулась. Словно я разморенная плыла в водах летнего моря и вдруг меня с головой накрыло ледяной волной, опрокинуло и течением утащило на дно, где холод сковал тело и делая его непослушным, чужим.
А потом пришла боль.
Тысячи нитей, связывающие мою душу, моё сознание и тело - рвались. Когда перерезало первые из них сознание, словно залило кипящей смолой, а тело выгнулось, корчась в судорогах. Короткая передышка, должно быть один удар сердца, и вновь... С каждым разом боль становилась всё меньше. Отклики тела всё приглушённей, а потом... неведомая мне воля перерезала нить ментального канала. Когда-то ненавистного, после привычного и удобного, теперь же... Сознание не просто обожгло болью, Боль стала Сознанием.
А где-то совсем рядом, я это отчего-то знала точно, корчился от боли Рааэль эль Лиарро-Вель, герцог ан Маэрский, мой невыносимый, упрямый, скрытный, и самый любимый супруг, а рядом с ним... рядом с ним рухнул без чувств император Объединённой Империи Дельгеран Гертеррион VII. Ему тоже, должно быть было больно. Что-то огромное и беспощадное выкачивало из императора магические, а затем и жизненные силы с жадностью голодного ребёнка, припавшего к материнской груди. Он был императором, магом, просто сильным и достойным человеком и всё это умирало сейчас вместе с ним только для того чтобы дать силы тому огромному Нечто, что росло и обосновывалось сейчас в теле, еще несколько минут назад принадлежавшим мне.
Замерев призрачным силуэтом, я смотрела на саму себя со стороны, содрогалась от отголосков боли Рааэля и не плакала, наверное, лишь потому, что призраки не умеют плакать. Всё было кончено. Наш противник нас переиграл. Теперь я это понимала. Та, что когда-то была мной презрительно скривила лицо, и даже не удостоив прощальной речью злодея победившего героя поднялась с дивана и прошла сквозь мой, повисший посреди комнаты призрак.
Откуда то я знала, что сейчас девушка подойдёт к двери в святилище. Откроет замки, для неё они не могли стать преградами, возьмёт Око, а после... попросту исчезнет из коридора, где любые перемещения были в принципе невозможны.
Я знала, я чувствовала, я понимала. И не могла. Не могла ничего. Не воспротивиться, не помешать, даже слова, они тоже отчего не хотели произносится. Для меня всё было кончено. А впереди ждала лишь Грань. Та самая Грань, за которую так мечтал попасть предок Рааэля ирр Индир Гаэрнару-шер-Эрнеру, и которая совсем не привлекала меня. Вот только кому до этого было дело.
Лёгким усилием воли я проплыла сквозь лестницу, затем вверх и оказалась в той самой лаборатории великого императора, которую так и не успела посетить при жизни.
Рааэль склонился над телом императора, пытаясь ещё хоть что-то сделать. Но мы все уже знали, что было уж поздно. Душа императора уже отделилась от тела и с немой укоризной наблюдала за этой бессмысленной картиной.
Увидев меня император, теперь уже бывший, посмотрел долгим и каким-то всё понимающим взглядом и исчез. Грань, уже давно звала его и теперь не упустила возможности заполучить в свои объятья навсегда.
Я же подплыла к склонённому над телом умершего уже императора Рааэлю и невесомо, призраки ведь не могут иначе, коснулась его волос.
Полуэльф вздрогнул, словно ощутил моё прикосновение на самом деле, и поднял глаза. Нет, он не видел меня, не мог... И в тоже время. Глядя в эти родные глаза, что временами превращались в чёрные дыры, временами замирали, скованные льдом равнодушия, а временами... сияли едва уловимой, совершенно непривычной, но тем более ценной, нежностью и любовью. Сейчас же эти глаза были наполнены болью. Он тоже всё знал. Знал. Чувствовал. И тоже не понимал ничего.
- Прости меня, - слова сорвались с моих призрачных губ прежде, чем я подумала, но в тоже время они и были самыми правильными.
Вряд ли бы я осмелилась продолжить, даже сейчас, не будучи уверенной, что меня вообще хоть кто-то слышит я не смогла бы сказать в слух, за что именно просила прощенья. За то, что оставляю его одного, за то, что им теперь предстоит сражаться с неведомым противником в одиночку, за то, что так глупо подставилась и позволила убить себя и за то, что так и не сказала, как люблю его. Или может быть уже вернее говорить любила?
Неведомый порыв ткани мироздания покачнул мой призрак. А через мгновения я почувствовала, как меня куда-то затягивает. Была ли это Грань, или что-то иное? Я не думала об этом. Я просто смотрела в глаза самого любимого на свете полуэльфа и задыхалась от боли.
И кто только это придумал, что призраки не умеют чувствовать боль...
Конец второй книги.