— Могу я подержать его, Роза? — спрашивает Астория. — Если ты позволишь…
— Конечно, — говорю я ей и передаю малыша.
Драко рассматривает его поближе, потому что теперь его держит Астория, а не я. Астория не может сдержать улыбку. Я заметила, что Эйдан практически каждого заставляет улыбаться.
— Он замечательный, — вздыхает Астория. — И я считаю, что ты выбрала прекрасное имя, — произносит она, смотря на меня.
— На самом деле, это Скорпиус выбрал, — говорю я. Все смотрят на Скорпиуса, словно удивлены, что он мог придумать такое хорошее имя.
— Неужели то, что меня зовут Скорпиус, мешает мне выбрать нормальное имя сыну? — насмешливо спрашивает он.
— Хорошо, это очень мило, — говорит Астория таким тоном, словно Скорпиус показал ей каляки-маляки, нарисованные пальцами в школе. — Драко, хочешь его подержать?
Папа тоже встает сразу, как Драко забирает ребенка у Астории. Словно он соревнуется с ним на звание лучшего дедушки. На этот раз Драко по-настоящему улыбается, глядя на Эйдана. Может быть, это из-за того, что он видит в нем Малфоя. Забавно, потому что папа так любит Эйдана из-за того, что видит в нем только Уизли. Полагаю, все мы видим то, что хотим.
— Он… ладно, он… э-э, поздравляю, — бормочет Драко.
— А я могу теперь взять его? — по-детски спрашивает папа.
— Я только взял его на руки! — протестует Драко.
— Да, но…
— Рон, — шипит мама, — ты уже держал его сегодня.
— Да, но не тогда, когда он не спит, — противится папа.
— Да, но Мал… то есть, Драко только взял его, — говорит мама. И папа смотрит на нее так, словно она предала его, а вот в ее глазах можно легко прочитать «не связывайся со мной».
— У тебя такой же яростный взгляд, как у твоей мамы, — тихо говорит мне Скорпиус. О Боже, ну смотрю я так, и ладно. Я могу сказать, что мама на самом деле вовсе не на стороне Драко Малфоя, она просто не хочет, чтобы они начали ссориться. Драко торжествующе улыбается папе.
— А ты знаешь, что это Эйдан Рональд, — говорит папа, и это тотчас же стирает улыбку с лица Драко. Когда же они уже вырастут?
— Он похож на Скорпиуса, верно, Астория? — парирует Драко.
— Я… хорошо, он выглядит как…
— Как любой другой новорожденный ребенок, — перебиваю я, — и он еще ни на кого не похож.
Неужели нам уже прямо сейчас надо делить его? Почему бы еще не взять Сортировочную Шляпу и не провести распределение, чтобы выяснить, на какой факультет он попадет — Гриффиндор или Слизерин?
Астория и Драко начинают собираться, обещая, что заглянут позже. Скорпиус остается здесь еще на пару недель, чтобы помочь с Эйданом, пока не наступит пора возвращаться в школу. И несмотря на то, что он не уверен, стоит ли ему возвращаться в Хогвартс или нет, и несмотря на то, что я напугана до трясучки тем, что он будет вдали от меня, он вернется. Получит свои ТРИТОНы, найдет хорошую работу, и мы будем семьей. Когда-нибудь.
7 недель спустя…
Я уверенно направляюсь к барьеру между платформами девять и десять на вокзале Кинг-Кросс, толкая коляску перед собой. Сейчас Эйдан крепко спит, учитывая, что он заходился плачем на протяжении всей прошлой ночи. Платформа 9 и ¾ наполнена суетящимися студентами, многие из них провожают меня взглядами и пытаются заглянуть в коляску. Полагаю, они весьма удивлены, увидев меня здесь. Они явно не ожидали, что я объявлюсь здесь.
Скорпиус преодолевает барьер вслед за мной, и мы пробиваемся сквозь толпу, ища своих. Мама и папа обнимают на прощание Хью, а Джинни поправляет на Але значок старосты школы. Лили целует маму, машет мне и Скорпиусу, а затем запрыгивает в Хогвартс-экспресс.
— Как поживает мой любимый племянник? — усмехается Ал, заглядывая в коляску.
— Разбудишь его и умрешь, — рычу я.
— Вау, кто-то весьма грозен, — замечает Ал.
— Кто-то прошлой ночью спал всего лишь два часа, поэтому я не стал бы с ней связываться на твоем месте, — предупреждает его Скорпиус.
— Ох, верно, — говорит он, — пойду найду Дженни. Скоро увидимся, Роза.
Я обнимаю его, и он заходит в поезд. Затем я вижу, как Дом и Дженни проталкиваются сквозь толпу, чтобы добраться до нас, а за ними неторопливо следует Лаура.
— Не могу поверить, что тебя не будет в этом году! — кричит Дом. — Спальня будет совсем другой без тебя! Как и квиддичная команда, где я теперь капитан, — говорит она. Она постоянно добавляет это, словно до этого не сказала двенадцать тысяч раз, что ее назначили капитаном гриффиндорской команды.
— Абсолютно верно, — соглашается Лаура. — Так это он?
— Нет, это просто какой-то посторонний ребенок, которого я украла, — отвечаю я ей.
— Ну, вижу, материнство не сильно тебя изменило, — усмехается она. — Он классный. Немного мелковат, но что тут поделаешь?
Не могу поверить, что ненавидела ее в прошлом году.
— До свидания, Эйдан! — говорит Дженни, и я повторяю свою угрозу «Разбуди и умрешь». — Увидимся через пять недель?
Я киваю и обнимаю ее, и они втроем садятся в поезд. Через пять недель я планирую аппарировать в Хогсмид (если успею сдать к тому времени тест на аппарацию) с Эйданом. К тому времени ему исполнится двенадцать недель, и он сможет перенести аппарацию, да и Ал обещал организовать вылазку в Хогсмид на этих выходных.
Звучит гудок, информирующий, что поезд отправится через минуту. Я поворачиваюсь к Скорпиусу.
— Ну что ж, скоро увидимся, — говорю я, чувствуя, как сжимается что-то внутри, а в горле застревает комок.
— Верно, — кивает он и притягивает меня в объятия.
— Я… я просто подумала… ты знаешь, мелькнула мысль… как бы сказать… и я думаю, — заикаюсь я, — мне кажется, тебе лучше сосредоточиться на учебе в этом году. Знаю, ты не станешь отвлекаться, скажем, ну, не знаю… на девушек или еще что-нибудь.
— Ты не хочешь, чтобы я с кем-то встречался? — спрашивает он, легко улыбаясь.
— Ох, нет! Нет, я вовсе не это имела в виду! Я хочу, чтобы ты встречался! — торопливо говорю я. — Ты можешь встречаться с кем угодно! Даже с моими друзьями! — я что, правда это сказала? — Я просто думаю, что ты не должен тратить время на поцелуи, когда в конце года тебя ждут ТРИТОНы!
Он поднимает брови, явно удивленный моими словами.
— Значит, ты не хочешь, чтобы я с кем-то целовался?
— Вовсе не этого я хочу, я хочу, чтобы ты стал лучшим в учебе! Исследование доказывают, что одинокие люди добиваются большего успеха, чем те, которые встречаются едва ли не с половиной Хогвартса. Но ты можешь поцеловать любую девушку, какую только захочешь, со мной все будет в порядке!
— Могу?
— Да!
— Любую девушку, которую только захочу? — уточняет он.
— Да, любую девушку, — о, убейте меня кто-нибудь. Это даже хуже, чем когда я наткнулась на него в туалете во время свадьбы Тедди.
— А тебя могу? — спрашивает он.
— Меня? — он это и правда это только что спросил?
Он целует меня. И это такой кайф. Это совершенно потрясающе. И я напрочь забываю, почему мы не делали этого столько времени. Я слышу, как Ал, Дженни, Дом и Лаура улюлюкают из окна Хогвартс-экспресса. А затем снова звучит гудок, и двери поезда начинают закрываться.
— Ты должен идти! — говорю я ему, подталкивая в сторону дверей. Он закидывает свой чемодан, а затем оборачивается ко мне.
— Я не буду целовать других девушек, — говорит он, — обещаю. Ты же присматривай за моим сыном.
— Присмотрю, — отвечаю я.
Двери закрываются, и поезд трогается. Я вижу своих кузенов и друзей, машущих мне, улыбающегося Скорпиуса, и не могу сдержать слезы, когда вижу, как моя старая жизнь уносится в сторону замка, который я всегда буду считать своим домом. Скоро Хогвартс-экспресс уже не более, чем точка на горизонте, а затем и она исчезает вдали. Я чувствую руку мамы на плече и следую за ней и папой обратно в маггловский мир, толкая коляску Эйдана. Теперь остались только мы с ним. Я и мой ребенок. Мой прекрасный, маленький…
— Уа-а-а-а-а-а-а!
Ох, проклятие.