– Тебе не надо меня подбадривать. Я не расстроен, – настаивает он.
– Ну, тогда ты не человек, – отвечаю я. – Ты должен быть расстроенным. Это ведь естественно.
Он мрачно кивает. И я вновь беру его за руку, кладя голову ему на плечо, чтобы показать, что я здесь, я рядом. И я могу сказать, что он ценит это, ведь его голова прислонилась к моей. Мы молчим всю дорогу.
*
Я была только на одних похоронах. Наверное, в этом мне повезло. Но тогда, на тех похоронах, я смогла осознать, насколько прекрасна жизнь, даже если все идет из рук вон плохо снова и снова, жизнь все равно надо ценить. Мне было десять лет, когда Кортни Лонгботтом сбила машина, и она мгновенно умерла. Я никогда не забуду лицо Невилла на похоронах. Я никогда не видела, чтобы живой человек выглядел, как мертвый. Он просто тупо смотрел в пустоту, ничего не слыша, ничего не видя. Его жена умерла. Саймон, которому тогда было всего восемь, потерял мать, и я даже не могла себе представить, что же он чувствовал. Моя семья могла отгородиться от меня, но я не могла даже представить себе жизнь без родных. Бедный Саймон просто сидел рядом с гробом Кортни и плакал все время. Джеймс, Ал и я пытались поговорить с ним, но все было бесполезно. Он не мог говорить.
Те похороны тоже были маггловскими, ведь Кортни не была волшебницей. Невилл познакомился с ней во время путешествия по Европе после окончания седьмого курса Хогвартса. Со слов мамы, он занимался исследованием какого-то растения по Гербологии, кажется, это самая сумасшедшая идея, которая могла только прийти ему в голову. Кортни была англичанкой, хотя Невилл встретил ее в Австрии. И пусть Кортни умерла шесть лет назад, я до сих пор прекрасно ее помню. Она была очень жизнерадостной и смелой – полная противоположность Невиллу. Но они прекрасно подходили друг другу. Ее смерть была настолько внезапной, что потребовалось еще несколько месяцев, чтобы смириться… То есть смириться всем нам, кроме Саймона. Он-то знал, что лишился матери мгновенно.
Когда мы с Малфоем входим в церковь, держась за руки (абсолютно платонически), первое, что я замечаю – это стоящий перед алтарем гроб. И на меня вдруг накатывает грусть, хотя я не знала эту женщину. Наверное, я просто вспомнила Кортни… И дядю Фреда, и Ремуса, и Тонкс и всех, кто уже не с нами. Может быть, это и есть синдром похорон. Они заставляют тебя задуматься о грустном и начать ценить мелочи. Мы с Малфоем занимаем свои места в последнем ряду церкви. Служба уже длиться около трех четвертых часа, но я сомневаюсь, что Малфой хотя бы что-нибудь слышал. Он просто смотрел на свои ноги все это время. Людей было немного, я бы сказала, что человек тридцать, не больше. Когда служба заканчивается, четверо мужчин в костюмах поднимают гроб и выносят его из церкви, и все присутствующие выстраиваются за ними в шеренгу и тоже покидают церковь. Я беру Малфоя за руку и направляюсь следом за ними. В этот момент мне становится интересно, а он хоть осознает, что происходит вокруг.
Мы с Малфоем покидаем церковь последними. Миссис Хэллин хоронят на церковном кладбище. После того, как священники говорит прощальные слова, гроб опускают в землю и люди начинают расходиться, пока не остаемся только мы с Малфоем и парень нашего возраста. Парень не такой высокий, как Малфой, его волосы темно-коричневые, а лицо округлое. Он не плачет, но его лицо совершенно ничего не выражает. Затем он крестится и разворачивается, чтобы уйти.
– Даррен, – окликает его Малфой, и парень оборачивается. Его лицо озаряет горькая улыбка, когда он узнает Малфоя.
– Скорпиус Малфой, – произносит он, и направляется к нам. Они обмениваются рукопожатием и улыбаются друг другу. Я могу предположить, что это тот самый внук, с которым, как рассказывал Скорпиус, он дружил. Подождите… Что я только что сейчас сказала… Скорпиус? – Ну, а ты как? Парень, я бы тебя не узнал!
– У меня все хорошо, – отвечает Малфой. – Я очень скучаю по твоей бабушке.
Даррен серьезно кивает:
– Спасибо. Она уже довольно давно болела. Я надеюсь, она теперь в лучшем месте, верно? – Малфой сосредоточенно кивает. – Ладно, а это кто?
Даррен внимательно рассматривает меня: его глаза скользят по моему животу и на его лице появляется скептическое выражение прежде, чем он снова встречается со мной взглядом.
– Ой, прости, Роза Уизли, – улыбаюсь я и пожимаю ему руку. Глаза Даррена изумленно расширяются, словно бы он узнает меня. Я искренне надеюсь, что это все же не так, потому что лично я вижу этого парня впервые в жизни.
– Роза Уизли? – смеется он. – Роза Уизли? – он смотрит на Скорпиуса, говоря это, и тот начинает стремительно краснеть. – Так вы значит вместе?
– О, нет, – быстро отвечаю я. – Мы просто друзья.
– Да, только друзья, – подтверждает Скорпиус… Или все же Малфой.
– Окей, – говорит он, продолжая улыбаться Скорпиусу, который смотрит в сторону, – мне надо идти, мама ждет в машине. Слушай, приятель, навести нас следующим летом. Нам столько надо наверстать. Приятно было познакомиться, Роза Уизли.
– Мне тоже, – отвечаю я, хотя совсем не уверена, что это действительно было так.
– Пока, Даррен, – говорит Скорпиус. – Прощайте, миссис Хэллин, – добавляет он, смотря на могилу. Он наколдовывает цветок (повезло, что ему уже исполнилось семнадцать) и кладет рядом с надгробной плитой.
– Тебя оставить на минуту? – спрашиваю я, и он кивает.
Я подхожу к карете и забираюсь внутрь. Менее чем через минуту, Скорпиус присоединяется ко мне, и лошадь начинает свой обратный путь в Хогвартс. Он выглядит немного более спокойным, чем на пути сюда. В этот раз мы сидим друг напротив друга, и я с любопытством смотрю на него, ведь в моей голове вертится довольно интересный вопрос.
– Почему Даррен меня знает? – спрашиваю я, и Скорпиус вновь краснеет по непонятным для меня причинам. Он что-то еле слышно бормочет, а потом вновь устремляет взгляд в окно. Я толкаю его ногой. – Да ладно тебе, откуда он меня знает? Разве я встречалась с ним раньше?
– Нет, насколько мне известно, – отвечает Скорпиус. Но в действительности его ответ не дает ничего.
– Скажи мне, – жалобно прошу я.
– Я… Наверное я упоминал о тебе раз или два в разговоре, вот и все, – небрежно говорит он.
– Но ты говорил, что вы не виделись с тех пор, как ты поступил в Хогвартс, – уточняю я.
– Я виделся с ним, – отвечает Скорпиус. – Летом как-то. Мы отдалились друг от друга, потому что пошли в разные школы и большую часть времени проводили порознь. Я не разговаривал с ним, начиная с лета после второго курса.
– Так что ты говорил обо мне? Наверное, это было что-то ужасное, если он так хорошо меня запомнил, – давлю я.
– Мисс Уизли, вы действительно очень настойчивы, – говорит Скорпиус, ухмыляясь.
– Я знаю, – отвечаю я. – Так что ты ему сказал?
Скорпиус закатывает глаза, вздыхает и смотрит на меня, и я сразу понимаю, что он сдался.
– Ничего плохого, – произносит он. – Просто… ерунду.
– Что за ерунду?
– Ну… ладно… я просто был немного в тебя влюблен после окончания первого курса, – быстро говорит Скорпиус. И я не могу не улыбнуться на это заявление. Он был влюблен в меня? Не в Дом? Почему я чувствую себя странно ликующей? – Эй, перестань ухмыляться, – протестует он.
– Это так мило, – смеюсь я. – Ты был совсем немножечко в меня влюблен! – я вновь толкаю его ногой, и он теперь правда выглядит здорово смущенным.
– Бьюсь об заклад, так мне казалось раньше, – говорит он, стараясь выглядеть крутым.
– Да ладно, – заключаю я, – время твоей первой детской влюбленности припало на первый курс! – он корчит мне рожицу и отворачивается к окну, делая вид, что он не в настроении. – Ой, я что, затронула больную тему?
– По крайней мере, я никогда не был влюблен в одного из АВВА.
Откуда он мог узнать?
– Как ты узнал об этом? – восклицаю я.
– Ты помнишь нашу игру в «Я никогда не…» на дне рождения Джеймса? – ухмыляется он.
– Честно говоря, я мало, что помню с вечеринки Джеймса, – признаюсь я. – Но я прекрасно помню момент этой игры, когда ты сказал, что был влюблен в профессора Чанг, например! Это ужасно, она ровесница дяди Гарри!