– Во-первых, – говорю я, – у них сегодня нет занятий по Полетам, поэтому они ничего не заметят аж до субботы, а значит, это уже не будет первоапрельской шуткой. Во-вторых, это просто акт вандализма.
– Ты как шило в заднице, Уизли, – бормочет Джеймс.
3. Нанести клей на все унитазы в слизеринских подземельях.
– О, ну это уже хоть какой-то прогресс, – произношу я. – Но все равно это выглядит по-детски.
4. Привесить над ними воздушные шары, наполненные водой.
– Как благородно, – закатываю я глаза. – Неужели это все, на что вы способны? Ал и Скорпиус работают над какими-то диаграммами.
– Фред! – кричит Джеймс, и Фред вихрем скатывается по лестнице вниз. – Ты же сын выдающегося шутника или у тебя кишка тонка?
– Я не знаю, – пожимает плечами Фред. – Я слишком ленив, чтобы придумать что-то улетное.
– Джеймс, – спокойно говорю я, – ты был назван в честь двух величайших шутников, которых эта школа когда-либо видела. Конечно же, ты можешь придумать что-нибудь более достойное, чем приклеивать слизеринцев к унитазам или привязывать к ним шары с водой.
– Ну, а у тебя, Рыжая, есть какие-нибудь великолепные идеи? – возмущенно говорит Джеймс.
– Нет, – пожимаю я плечами. – Я ведь была названа в честь стоматолога.
– Бинго! – вдруг выкрикивает Джеймс. – У меня есть идеальная шутка! Рыжая, ты можешь привлечь к этому Дженни?
Ох, Мерлин, это просто не может закончиться чем-то хорошим.
– Зачем тебе нужна Дженни? – со страхом спрашиваю я.
– Мы собираемся сказать Алу, что Дженни ему изменяет! – взволнованно произносит Джеймс, и они с Фредом хлопают в ладоши, отмечая такой замечательный план. – Со мной!
– Ни в коем случае, – отвечаю я. – Ни за что! Вы не можете просто так взять и играть с эмоциями других людей. Неужели вы не понимаете, что это низко!
– Ой, ли? – улыбается Фред.
– И вообще, Дженни никогда так с ним не поступит, – продолжаю я. – Она не причинит боли своему парню!
– А если причинит? – снова улыбается Фред.
– Заткнись! – восклицаю я. – Я не буду помогать вам в этом!
– Отлично, – отвечает Фред.
– Нам не нужна ее помощь в любом случае, – соглашается Джеймс, и они выходят сквозь портретный проем.
Что за пара идиотов?
*
Желая избежать любых первоапрельских шуток, я решаю остаться в спальне и почитать «Ведьминский еженедельник» Чес. То и дело я отрываюсь от статьи «Чары – ваш путь к большим проблемам» (не то, чтобы мне уж очень было интересно узнать об этом) и бросаю взгляд на кровать Лауры. На прикроватной тумбочке стоят все возможные крема, и лежит россыпь косметики, и я замечаю, что в последние недели ее мама присылает ей новинки косметической индустрии чуть ли не каждый день. Я бы назвала ее распущенной, если бы не знала какая сука ее мать. Я старалась вести себя более сдержанно с Лаурой, старалась воспринимать ее такой, какой она есть на самом деле, но ей похоже было абсолютно наплевать. Ну да, для нее я же так и остаюсь кузиной ублюдка, который разбил ей сердце на глазах у всей школы.
В шесть тридцать я спускаюсь по лестнице из Гриффиндорской башни. Я не знала, что меня ожидает в Большом зале. Возможно, обезглавленные тела гриффиндорцев лежащие на столе Слизерина. Или может быть, плененные слизеринцы, висящие в клетке над гриффиндорским столом. Заходя в Большой зал, я прокручивала эти и еще тысячу сценариев в своем воображении.
Ал и Джеймс стоят прямо посередине зала со вскинутыми палочками и следами многочисленный побоев. Губы Ала кровоточат, а очки разбиты, Джеймс же щеголяет большим синяком на челюсти. Оба находятся на грани взрыва.
– Ты ублюдок! – кричит Ал. – Бесполезный кусок дерьма у моих ног! ЛЕВИКОРПУС!
Джеймс резко взмывает вверх, подхваченный невидимым крюком за ноги. Учителя бегут со всех сторон, пытаясь разобраться в происходящем. Я замечаю Дженни сидящую за гриффиндорским столом и рыдающую навзрыд, пряча лицо в ладонях.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – кричу я, но никто, кажется, ничего не замечает в поднявшейся суматохе. Все смотрят на Ала, делающего какие-то замысловатые пасы палочкой, но Скорпиус внезапно появляется прямо перед ним и яростно запускает в него отталкивающее заклятие. Тут же в происходящее вмешивается и Дом.
– Эй! Оставь его в покое! – рычит она на Скорпиуса, доставая палочку. – Разговор есть, неудачник!
– Неудачник? – взбешенно выкрикивает Скорпиус. – Это не я здесь неудачник, дорогая!
– Ты, лживый ублюдок! – теперь уже кричит Ал на неподвижно висящего в воздухе брата. – Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ГНИТЬ В АДУ!
– Отпусти его! – кричу я на грани истерики. Лицо Джеймса стремительно темнеет. К счастью, Ал произносит заклятие, и Джеймс падает на пол. Он тут же вскакивает на ноги, поднимает свою палочку и, направив ее на Альбуса, кричит:
– ЭКСПЕЛИАРМУС! – палочка Альбуса тут же оказывается в руках Джеймса.
– Что ты теперь будешь делать, братишка? – зло усмехается Джеймс, но все равно видно, что он очень разозлен своим позорным висением под потолком.
– УБЬЮ ТЕБЯ ГОЛЫМИ РУКАМИ! – Ал бросается на Джеймса, опрокидывает его на пол и сжимает пальцы на шее брата. Учителя не могут приблизиться к разыгравшейся драке из-за плотно стоящих учеников. Джеймс роняет палочки, а Ал продолжает его душить.
– Скорпиус! – кричу я, он останавливается, продолжая держать Марка под прицелом своей палочки, и оборачивается ко мне. – СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!
Скорпиус мгновение судорожно оглядывается, а затем с его палочки уносятся вверх ярко-красные искры. На первый взгляд это кажется глупым, бессмысленным занятием, но кажется, оно привлекает к себе внимание всех, в том числе и Альбуса. Шон и Фред оттягивают Ала от Джеймса, который отчаянно кашляет.
– Просто успокойтесь все, черт возьми! – кричит Скорпиус, и зал затихает.
Учителя наконец-то проталкиваются сквозь толпу студентов.
– ПОТТЕРЫ!
Я никогда еще не видела Флитвика таким злым. Его лицо просто посинело от гнева.
Он как маленький Смурф.
– В мой кабинет, ЖИВО! Роза, Доминик и Мэттьюз, вы тоже! – кричит нам Флитвик. – И вы, Малфой!
Мы все идем за Флитвиком в его кабинет в полной тишине. Джеймс и Ал, оба страшно избиты, но по-прежнему пытаются дотянуться друг до друга. Скорпиус удерживает Ала, в то время как Марк делает все возможное, чтобы держать Джеймса подальше от брата. Джеймс продолжает что-то бормотать себе под нос «не может понять шутку». Флитвик с хлопком закрывает двери своего кабинета за нами.
– Что на вас, двоих, нашло? – кричит Флитвик. Я никогда еще так не боялась ни одного мужчины в своей жизни. – Такое безрассудное, небрежное поведение! Дрались как пара животных! Вы же братья!
– Он мне не брат, – парирует Ал. – Он всего лишь к…
– Хватит! – останавливает его Флитвик. – Боюсь, я должен вызвать ваших родителей.
О, черт. Вот это действительно плохо. Выражение лиц Джеймса и Ала отражают одинаковый ужас, и даже Дом выглядит немного напуганной. Это всегда плохо, когда ты переходишь дорогу Джинни Поттер. И словно услышав мои мысли, они тут же появляются на пороге кабинета Флитвика, слегка постучав в дверь.
– Джинни, успокойся…
– НЕ ГОВОРИ МНЕ «УСПОКОЙСЯ», ГАРРИ ПОТТЕР! – вот черт, она называет его полным именем.
– Войдите, – произносит Флитвик, хотя в этом нет нужды.
Дверь широко распахивается, и тетя Джинни стремительно врывается в кабинет. Ее лицо сравнялось по цвету с ее же волосами. Гарри следует за ней и выглядит очень разочарованным.
– Где они? – рычит Джинни и направляется прямиком к Джеймсу, который находится ближе всего к ней. – ДЖЕЙМС СИРИУС ПОТТЕР! Это последняя капля! Теперь ты действительно допрыгался… ДРАТЬСЯ С СОБСТВЕННЫМ БРАТОМ?
– ОН ПЕРВЫЙ НАЧАЛ! – кричит Джеймс в ответ. Джеймс и Джинни всегда были похожи, особенно когда дело касалось их темперамента, так что спор между ними – всегда феерия чувств.
– Ладно, давайте все успокоимся, – пробует изменить ситуацию Гарри, но Джинни его просто игнорирует.
– СЯДЬ! – кричит Джинни, а затем обращается к Альбусу. – СЕЛИ, ОБА!