Дом, Марк, Скорпиус и я смотрим, как Джинни усаживает своих сыновей на стулья перед столом Флитвика. Все это очень похоже на правительственный допрос… за исключением того, что сейчас все в миллионы раз хуже. Джинни делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Почему, – начинает она сквозь стиснутые зубы, – почему вы двое дрались, как пара магглов? Что сподвигло вас на это?
– Он первый начал, – снова бормочет Джеймс.
– Он встречался с Дженни! – выкрикивает Ал. Гарри хмурится, и разочарованно смотрит на Джеймса.
– Джеймс, это правда? – спрашивает он. Ничего себе, все оказывается гораздо хуже, когда в игру вступает Гарри.
– Нет, это не правда! – выплевывает Джеймс. – Он предатель-слизеринец в нашей семье, а не я!
– Остановись, НЕМЕДЛЕННО! – шипит Джинни.
– Почему, черт возьми, она меня тогда обманывала? – шипит Ал.
– Следи за языком! – кричит Джинни, но Ал игнорирует ее.
– Это была первоапрельская шутка, идиот, – парирует Джеймс. – Чтобы я стал встречаться с ней?
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? – орет Ал, вскакивая со своего места и указывая палочкой в голову Джеймса.
– Ал! – кричит Джинни, выглядящая гораздо более напуганной, чем остальные.
– Это значит, что она выглядит, как чертов тролль в платье! – выкрикивает Джеймс.
Гарри бросается вперед, чтобы разнять их, но он оказывается недостаточно быстрым.
– Авада Кедавра! – выкрикивает Ал, и вспышка зеленого света озаряет кабинет. Безжизненно тело Джеймса падает на пол, как кусок обычной деревяшки.
Пронзительный крик вырывается у меня, в то время как Джинни и Гарри недоверчиво смотрят на Джеймса, Скорпиус ограничивается восклицанием: «Черт возьми!».
– Ал… какого черта ты это сделал?! – кричит Дом, раскачиваясь из стороны в сторону. Краска отхлынула от лица Гарри. Он не в состоянии сделать шаг. Дом, как и я, впадает в истерику. Марк выглядит настолько потрясенным, что кажется, прямо сейчас упадет в обморок.
– Ал… т-ты убил его, – шепотом говорит Скорпиус и в его голосе звучит страшное отвращение, что я еле могу его узнать. Ал роняет палочку и выглядит таким же потрясенным, как и остальные. Я чувствую, что мое тело мне больше не принадлежит. Так же просто не может быть… Джеймс не может быть… он просто не может быть…
– Джеймс? – шепчет Джинни безжизненному телу своего сына, чуть встряхивая его. – Джеймс, дорогой, очнись.
Ничего. Он все такой же неподвижный. И как только мне кажется, что я больше не выдержу и сломаюсь, Скорпиус обнимает меня. Это не может быть правдой. Ал не мог убить Джеймса. Ни из-за Дженни. Ни из-за кого другого.
– Я убью тебя, Поттер! – выкрикивает Марк и бросается на Ала. – Сверну твою маленькую ш…
– Давайте ограничимся одним убийством на сегодня, ребята, – улыбается Джеймс, открывая глаза. Ал с улыбкой смотрит на него сверху вниз и подает руку, помогая подняться.
– Ты говоришь мне… – начинаю я.
– Ни в коем случае, – Дом смеется сквозь слезы.
– Ты должна признать, мы тебя сделали, – ухмыляется Джеймс. – Отличная работа, братишка.
– Ты тоже ничего, братишка, – ухмыляется Ал в ответ. – Никто не сможет переплюнуть шутку Поттеров.
Гарри, кажется, пытается улыбнуться, но гнев побеждает это желание. Но даже в аду не найти такой ярости, какой пылает Джинни Поттер. Она поднимает копию «Ежедневного пророка» со стола Флитвика и начинает остервенело бить журналом своих сыновей по голове.
– ВЫ РАВНОДУШНЫЕ МАЛЕНЬКИЕ ИДИОТЫ, – кричит она, – БЕССЕРДЕЧНЫЕ, ГЛУПЫЕ…
Она продолжает еще что-то кричать, но Ал и Джеймс все еще смеются. Скорпиус, кажется, тоже пытается сдержать улыбку, и даже я должна признать, что…
Никто не сможет переплюнуть шутку Поттеров.
*
Самая лучшая первоапрельская шутка за всю историю Хогвартса имела серьезные последствия для Джеймса и Альбуса. Во-первых, им влетело от матери. Она заставила Флитвика назначить им отработки до конца года, так что теперь каждое воскресенье им предстоит в компании эльфов драить школу. Во-вторых, я чуть сама лично их не убила, точно так же хотели поступить и все остальные, которые поверили в то, что Джеймс и правда умер. Скорпиус и Дом снова стали плохо относиться друг к другу, и хоть та сцена, разыгранная в зале, и не была настоящей, они, тем не менее, высказали все, что думали на самом деле.
Джеймс стал самой настоящей легендой, хотя Фред и Марк были жутко на него злы за то, что он не посвятил их во все детали своего плана. Было такое ощущение, что Джеймс и Ал планировали тот розыгрыш в течение последних шести месяцев.
– Видите, заклинание, запущенное Алом, звучало как «Авада Кедавэ-э-ра», – пояснил Джеймс, когда я спросила, как ему удалось пережить смертельное проклятие Ала. – Смертельное проклятие звучит «Авада Кедавра». «Авада Кедавэ-э-ра» погружает человека на несколько минут в состояние подобное смерти, но на самом деле не убивает его. Гениально, правда?
Я признаю, что это было поистине гениально, даже если тетя Джинни и дядя Гарри так и не думают. А вот Ал не так доволен удавшейся шутке.
Дженни бросила его.
В глубине души я понимаю ее поступок и сама поступила бы точно так же. Дженни ведь не была в курсе того, что задумали Ал с Джеймсом, она не знала, что они решат сыграть на ее чувствах. Альбус обвинил ее в измене с Джеймсом перед всей школой и, похоже, был о-очень убедителен в своих словах. Дженни сильно расстроилась и сказала что-то вроде «ты использовал меня для своих розыгрышей».
– Я теперь посмешище для всей школы, – рыдала она, когда мы сидели в библиотеке, пытаясь сделать задание вчера вечером. – Все уверены в том, что я ему изменяла.
– Нет, не все, – пытаюсь я ее успокоить, хотя лично слышала, как люди судачат о Дженни и обоих Поттерах. – И вообще, скоро все об этом забудут.
– Я не забуду, – сердито отвечает она. – Я никогда этого не забуду.
Тогда мы некоторое время сидели в оглушительной тишине, и я пыталась придумать что-нибудь, что могло бы развеселить Дженни (что-то, что не было тупой шуткой «Поймай мой палец»). Скорпиус подошел к нашему столу и уселся напротив. Поскольку он не принимал участия в розыгрыше, Дженни не была против его вторжения, но на самом деле я могла бы точно сказать, что и его видеть она тоже не желала: он был лучшим другом Альбуса.
– Э, Дженни? – начал он. – Ал и правда очень сожалеет, ты же знаешь.
Я смотрю на него сердито и, кажется, в моих глазах можно прочитать «Не упоминай Ала при ней, ты же видишь, насколько она подавлена», но он только пожимает плечами, словно говоря «А что я должен сказать?»
– Я никогда бы так не поступила! – завизжала она, и библиотекарь сердито посмотрел на нас, прижимая палец к губам. Мы со Скорпиусом от удивления раскрываем рты, ведь Дженни Уинтерс не сказала ни слова вслух. Клянусь!
– Слушай, – размерено произносит Скорпиус. – Я знаю, что он был полным ослом, раз так поступил, но справедливости ради, это наверняка была идея Джеймса.
– Это правда, – согласилась я. – Джеймс хотел придумать такой розыгрыш, чтобы он вошел в историю!
– Мне все равно, – произнесла Дженни, схватила книги и вскочила. – Не могу поверить, что ты на его стороне, Роза.
– Я ни на чьей стороне, – беспомощно возразила я. – Я просто пытаюсь…
– Не надо! – крикнула она и вылетела из библиотеки. Наверное, хорошо, что она ушла, потому что библиотекарь вооруженный щеткой, направлялся в нашу сторону.
И так вышло, что мы со Скорпиусом остались наедине.
«Он явно влюблен в тебя!»
– Нет! – прошептала я про себя, чтобы прогнать эти глупые мысли из головы.
– Что нет? – спросил смутившийся Скорпиус.
– Н-ничего, просто… нет…
Я замолчала, поняв, что сложно уловить что-то разумное из моего бормотания. Скорпиус выглядел слегка напуганным, что навевало на меня мысли об ошибочности утверждения Доминик.
*
Я сижу на Гербологии и слушаю Невилла… Простите, профессора Лонгботтома, рассказывающего об укрощении каких-то растений, к которым невозможно подступиться просто так. Я только начинаю вникать в суть рассказа, когда он вдруг вспоминает, что забыл сделать перекличку.