— Лаура в порядке? — немедленно спрашиваю я.
Видимо никто еще не понял, что я очнулась, потому что они мигом умолкают и смотрят на меня. Хью очень бледен и взволнован, и выглядит как самый настоящий младший брат, а не причудливый недо-гот, в которого он превратился за последние несколько месяцев. Хагрид широко мне улыбается, Дом вздыхает с облегчением, Джеймс подмигивает, но хуже всех выглядит Скорпиус. Могу поспорить, что даже я выгляжу лучше, чем он. Хотя он от природы бледный, но в этот раз его бледность больше похожа на бледность Лауры, когда я нашла ее на полу в туалете. Насколько давно это случилось?
— Роззи! — усмехается Хагрид. — Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке, — нетерпеливо отвечаю я. — Как Лаура?
Все неуверенно переглядываются, но отвечает мне Джеймс.
— Она в глубокой коме, — произносит он. — Ее переправили в Мунго несколько часов назад.
— С ней же все будет хорошо? — спрашиваю я испуганно.
— Они не знают, — пожимает плечами Джеймс. — Но если бы не ты, она бы уже давно была мертва.
Это заявление меня нисколечко не успокаивает.
— Она не виновата… — шепчу я про себя, слезы катятся по моим щекам, а в душе поднимается волна гнева по отношению к матери Лауры.
— Ты в порядке? — спрашивает Скорпиус. — Поппи говорит, что с ребенком все в порядке, а случившееся было из-за того, что ты сильно переволновалась…
Наступает тишина. Никто из нас не знает что сказать.
— Ты знаешь какое-нибудь грандиозное мальчуковое имя? — спрашивает Джеймс, разрушая неловкость, повисшую в Больничном крыле. — Если это будет мальчик, может… Джеймс Сириус. Или Сириус Джеймс, выбирай, какой вариант тебе нравится больше, это же все-таки ваш ребенок…
— Э, нет, Фред Артур — круче, — издевается Фред.
— А я считаю, если вы не назовете его Альбусом Северусом или Скорпиусом Гиперионом, то все будет просто отлично, — подмигивает мне Дом.
— У нас не такие уж и ужасные имена, — Скорпиус подмигивает Алу.
— Аминь, — торжественно соглашается Ал. Я не могу не заметить, что он в последнее время ходит серьезным, и я очень давно не видела улыбку на его губах. Ну, я ведь и Дженни не видела улыбающейся.
Медленно, но уверенно, мои посетители начинают расходиться. Первым, чтобы успеть на урок, уходит Хагрид. Джеймс и Фред отправляются «учиться», хотя я в это не верю. Молли и Библиотечный человек идут продолжить свое исследование, и я сомневаюсь, что они могут придумать что-то еще. Кроме того, Библиотечный человек больше часа находился за пределами привычной среды обитания и просто обязан был покрыться сыпью или еще какой-нибудь гадостью. Лили, Хью, Луи и Рокси отправляются на занятия, которые вот-вот начнутся. У Скорпиуса, Дом, Ала и Дженни сейчас окно и они немного задерживаются у меня. В свое время, я бы почувствовала себя пятым колесом в сложившейся ситуации, но теперь мы просто пять одиноких людей.
— Мне надо пойти и доделать домашнее задание по Трансфигурации, — неловко произносит спустя несколько минут Дом. Она и Малфой не разговаривают после драки в День дурака. — Чанг сойдет с ума, если я не сдам эссе в ближайшее время. Увидимся позже, Роззи.
Она обнимает меня и уходит, кивнув на прощание Алу и Дженни и полностью проигнорировав Скорпиуса. Но его, кажется, это нисколько не волнует.
— Я тоже должна идти, — говорит Дженни, смотря в пол. — Надеюсь, ты будешь чувствовать себя лучше, Роза.
Она поднимается, чтобы уйти, и Ал тоже вскакивает. Мы со Скорпиусом обмениваемся взглядами, зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Тем более моя кровать стоит почти у самой двери.
— Джен, подожди, — умоляет Ал. — Постой, нам надо поговорить!
— О чем тут говорить? — выкрикивает Дженни, и ее голос дрожит.
— Мы должны это слушать? — тихо спрашивает Скорпиус, но я его быстро заставляю умолкнуть. Сплетни — это сплетни, независимо от того, как вы к ним относитесь.
— Мне очень жаль, это была просто…
— Шутка? — издевается она. — Это все, что было между нами? Ты был согласен поставить все, что было между нами ради глупой шутки?
— Эй, мой дед гордился бы такой шуткой! — не соглашается Ал.
— Ну и пусть покойный Джеймс Поттер гордится тем, что его внук бесчувственная поганка! — вопит Дженни.
— Ого, резко, — шепчет Скорпиус.
— Ой, да ладно, Дженни, успокойся! — кричит Ал и его голос теряет примирительные интонации. — Это была проклятая шутка! Я ведь фактически обвинил тебя в измене!
— Ты сделал из меня дуру на глазах у всех! — плачет она. — Ты даже не подумал о том, что я чувствую?
— Ты просто не в состоянии оценить хорошую шутку! — выкрикивает Ал. — Я не собираюсь тратить свое время на таких замороченных…
Эй, Ал, полегче.
— … скучных…
Это уже слишком.
— … заносчивых…
Даже Скорпиус затаивает дыхание.
— … ханжей из Рейвенкло!
— Просто ужасно, — стонет Скорпиус, качая головой.
— Ну, я бы не стала просить тебя тратить на меня свое время, Поттер! Но все же я тебе скажу, пусть ты и думаешь, что ты такой крутой, но это не так! Ты живешь в лучах славы своего отца, но это не дает тебе права судить других! Ты даже хуже, чем твой брат!
Мы слышим ее быстрые удаляющиеся шаги, а затем в коридоре наступает тишина. Через некоторое время, дверь в Больничное крыло открывается и появляется Ал. Скорпиус начинает медленно хлопать в ладоши, и каждый его хлопок окрашен сарказмом.
— Хорошо сработано, парень, — говорит он. — Ты действительно знаешь, как все испортить, верно?
— Заткнись, — с губ Ала срывается стон. — Я буду в подземельях. Увидимся позже.
Мы со Скорпиусом остаемся сидеть в тишине.
— Ничего себе, моя история, кажется, сейчас просто банальной, — говорю я, нарушая тишину.
— Ну, Ал может быть настоящим гадом, когда хочет, — произносит Скорпиус.
— Печально то, что они действительно любят друг друга, — вздыхаю я. — Они просто слишком упрямы, чтобы понять это.
Так же как и мои родители.
— Боюсь, мне придется идти на каторгу, — произносит Скорпиус, делая попытку остаться невозмутимым. — Не смотри на меня так, так говорили…
— В каменном веке?
— Ха-ха, — саркастически отзывается он. — Я зайду после работы, ладно? Поппи сказала, что, вероятно, выпишет тебя завтра. Не нервничай по пустякам, или я тебя просто прибью.
— Ну, это обнадеживает.
Он наклонятся ко мне, и я на секунду подумала, что он хочет поцеловать меня.
Он явно влюблен в тебя!
Но вместо этого, он осторожно обнимает меня, и я чувствую себя счастливой.
— Ты должна хорошо заботиться о маленьком Альфонсе, — усмехается он уже возле дверей, — или Бьорк — в зависимости от того, кто будет!
— Да, над именами мы подумаем позже, — добавляю я после того, как за ним закрывается дверь.
*
Спустя два часа я вновь возобновляю свои попытки достучаться до целительницы.
— Пожалуйста, мадам Помфри! — прошу я.
— Нет и точка! Вы не можете поехать в Лондон…
— Но я должна убедиться, что она в порядке! — настаиваю я.
— Она снова сюда вернется, когда целители проведут необходимое лечение, уверяю вас! Она, вероятно, будет здесь уже завтра, и вы сможете снова ее увидеть, — произнесла мадам Помфри, заставляя меня вновь лечь в постель.
— З-значит, как только ей окажут необходимое лечение, с ней будет все в порядке? — с надеждой спрашиваю я.
Целительница отводит глаза, и ее лицо становится чуть мягче:
— Я надеюсь на это.
Это не очень-то обнадеживает. Когда мадам Помфри удостоверилась, что я не собираюсь сбежать через окно, она возвратилась в свой кабинет. Словно этот день и так недостаточно отвратителен, мама врывается в Больничное крыло вслед за отцом.
— Роззи! Нам только что сообщили, — плачет мама, обнимая меня. — С тобой все хорошо?