Проходит минута. За этот период он успевает девять раз откашляться, провести рукой по волосам, почти полностью сжевать свою нижнюю губу и прикусить щеку. А потом:
— Ты должно быть шутишь.
Ничего себе, для парня, получившего, в основном, «Выше ожидаемого» по СОВ, он довольно глуп.
— О да, ты абсолютно прав! Я просто поднялась на три лестничных пролета в самом неудобном в мире платье и ворвалась в ванную, чтобы пошутить, — шиплю я. Проклятие. Если бы я не была в него влюблена, то наверняка собственноручно его бы убила. Хотя, я вовсе не исключаю эту возможность.
— Я тебе не верю, — тихо говорит он, и выглядит несколько разозленным.
— Почему? — спрашиваю я, совершенно запутавшись. Он что, назвал меня лгуньей? Как черт возьми, подобное могло произойти?
— Потому что ты всегда так поступаешь! — горько рычит он, отворачиваясь от меня. — В этом вся ты…
— Я люблю тебя! — сердито произношу я. — Думаешь, я бы стала спать с кем-то, если бы он мне не нравился?
— Я больше не знаю! — выплевывает он в ответ.
Ой.
Я достаю из ужасно маленькой сумочки свою палочку и направляю ему в лоб. Мне и правда не везет в любви, верно?
— Я не имел в виду, что… — нервно говорит он, с опаской смотря на мою палочку.
— Что ты не имел в виду? — шиплю я.
Он стоит у самой стены, и нет ни единого шанса куда-либо сбежать.
— Я имел в виду, что ты думала о Теде, когда спала со мной! Ты бы предпочла, чтобы этот ребенок был его! — я определенно слышу дрожь в его голосе.
— Я была влюблена — великое дело! А ты встречался с Дом, решив так обратить мое внимание на себя! А на самом деле, я бы предпочла, чтобы никакого ребенка не было, но мы никогда не получаем то, что хотим!
И я опускаю палочку, решив, что он того не стоит.
Как я могла быть настолько глупой? Конечно, он все еще злится. Почему же я думала, что один несчастный поцелуй сможет заставить его забыть о том, что я питала нежные чувства к Тедди Люпину на протяжении стольких лет?
— Конечно, у тебя была одна большая трагедия, — пытаюсь я рассуждать здраво. — У каждого человека такое случается, но ведь это ничего не значит!
— Да, была одна, — хмурится он. — С тобой.
Не люблю, когда он использует прошедшее время. Я выхожу из ванной и вновь оказываюсь в спальне, присаживаюсь на кровать Ала. Я знаю, что это именно его кровать, потому что тут лежит любимая пижама Ала с человеком-пауком. Он получил ее, когда ему было года четыре (в то время он был безумно увлечен всем маггловским, даже магловскими супергероями), и вместо того, чтобы выкинуть ее, когда вырос, Ал упросил тетю Джинни применить чары увеличения. И теперь, почти тринадцать лет спустя, он по-прежнему спит в ней. Детский сад, да?
Скорпиус идет следом за мной в спальню и прислоняется к стене напротив меня, засунув руки в карманы. Он смотрит в потолок, и становится ясно, что он, также как и я, не может подобрать слов. Я стараюсь не думать о том, насколько он красив в своей парадной черной мантии, но это сложно. И я рада, что он не носит их постоянно, иначе бы у меня не было ни малейшего шанса.
— Ты сказал прошлой ночью, что любишь меня, — произношу я спустя несколько минут. Он не сводит глаз с потолка, а между бровями у него залегает складка.
— Я сказал, что мог бы, — поправляет он меня.
— Вот, значит как, — сердито цепляюсь я за слова. — Ну, прости меня, что я неправильно истолковала твои слова! Ты всем говоришь, что любишь их, а что потом? Ты что, современный Иисус?
Затем его лицо принимает насмешливое выражение. Вот же, сволочь!
— Ну и ладно, — шиплю я, спрыгивая с кровати (ну, по крайней мере, мне хочется верить, что это так, хотя на самом деле я скорее похожа на увальня кита). — Если ты собираешься и дальше поступать, как большой ребенок… — плохое сравнение, я знаю, — я, пожалуй, оставлю тебя одного!
Когда я направляюсь к двери, он перехватывает меня за руку и смотрит с отчаянием, явно свидетельствующем о том, что он и сам запутался. Я уверена, что выгляжу точно так же. Мы просто стоим и смотрим друг на друга, не зная, что сделать или сказать. К счастью — или, к сожалению, я не совсем уверена — пьяный Альбус вваливается в спальню. И Скорпиус отпускает мою руку.
— Ал, дружище? — он подходит к нему с некоторой опаской. — Ты в порядке?
Ал ничего не отвечает и прижимает ладонь ко рту. Он выглядит так, словно собирается…
— Святое дерьмо, Альбус!
Да, его выворачивает прямо на красивый и пушистый кремовый ковер Делакуров. Думаю, тете Джинни определенно стоит пересмотреть, кто из ее сыновей представляет большую опасность для окружающих. Ал, не беспокоясь ни о чем, падает плашмя на кровать Скорпиуса, и начинает стонать от боли. Скорпиус выглядит так, словно ему жутко противно. Он не смотрит на меня, поэтому вряд ли может заметить мой обвиняющий взгляд, ведь случившееся с Алом, в некоторой степени, и его вина.
— Если ты думаешь, что я стану убирать это, то подумай еще раз, Поттер! — хмурится Скорпиус. — Сколько ты выпил?
Ал бормочет что-то бессвязное и потирает виски. Он выглядит действительно ужасно.
— Проспись, Ал, — советую я. — Я вернусь, чтобы проверить как ты, через несколько часов, хорошо?
Он снова бормочет, и я воспринимаю это как: «да, спасибо, Роза». Я указываю палочкой на «беспорядок», учиненный Алом, и шепчу очищающие чары, а затем оставляю Альбуса в покое. Скорпиус покидает комнату вместе со мной.
— Послушай, Роза…
— Брось это, — быстро отвечаю я. — Просто забудь обо всем. Я возвращаюсь вниз, выступление с поздравлениями должно уже скоро начаться.
Я не знаю, как мы сможем забыть все это, но он больше не говорит ни слова, и следует за мной вниз по лестнице. Жаль, что тут нет двух лестниц, чтобы нам не приходилось спускаться бок о бок, после всех тех неловких моментов. Внезапно дом Делакуров кажется мне донельзя маленьким и тесным.
Внизу я бросаюсь к столу, где сидят Джеймс, Фред, Марк, Дом, Луи и Лили и пытаются делать вид, что все хорошо, и это вовсе не я какое-то время назад подбегала к ним с полубезумным видом. Все, кажется, сидят и терпеливо дожидаются начала выступлений. Дом с любопытством смотрит на меня, но я старательно отвожу глаза. Я не уверена, что смогу сейчас что-то объяснить. Скорпиус, не найдя другого места, тоже сидит за нашим столом, но, слава Мерлину, с другой стороны.
— Что случилось? — спокойно спрашивает Дом. — И не говори мне, что это свадьба, иначе, я просто тебя убью, — добавляет она.
Девушка-телепат, не иначе.
— Ничего не происходит, все тип-топ, — отвечаю я. Стоит ли говорить, что это первый раз, когда я сказала «тип-топ»… и, скорее всего, последний. Даже Дом приподнимает брови при его использовании. Она не говорит больше ничего, ведь встает дядя Билл, чтобы выступить с речью, как отец невесты.
— Привет… всем, — дядя Билл начинает нервно откашливаться, — я просто хочу сказать несколько слов…
Всем и так ясно, что не хочет он ничего говорить, но жена заставила.
— Я знаю Тедди всю свою жизнь, он как второй сын для меня и Флер. Поэтому, когда мы услышали, что наша малышка Вики собирается выйти за него замуж, мы оказались донельзя счастливы, — Флер улыбается и согласно кивает. — Я помню, когда они были маленькими детьми…
И начинается: воспоминания, неловкие истории о том, что они были созданы друг для друга с самого первого дня их жизни. Я тереблю складки платья. Сейчас все ухахатываются, а Тед и Виктуар отчаянно краснеют. И все же, пусть это и эгоистично, все, о чем я могу думать — это мое разбитое сердце. Звучит так, словно оно хрустальное, да? Сомневаюсь, что состояние убитый горем, может иметь реальное ощущение. Думаю, это просто из разряда тех слов, которые используют плохие авторы, когда не могут придумать очередной синоним для «грустно». Но я в самом деле чувствую себя так, словно Скорпиус проник мне в грудь, вырвал сердце и разорвал его на мелкие кусочки. И поверьте, это больно.
— И, если вы все присоединитесь ко мне, давайте поднимем бокалы за Тедди и Виктуар.