Я помогаю маме убрать со стола после завтрака, и она, кажется, подозрительно посматривает на меня, мол, с чего бы это мне ей помогать. Не может девочка помочь убрать, не столкнувшись с чертовым инквизиторским допросом.
— Ты хочешь что-нибудь? — скептически спрашивает она.
— Нет!
— А может, да?
— Нет!
— Ты умираешь?
— Нет…
— Я умираю?
— Мама! — останавливаю я ее. — Никто не собирается умирать, просто я подумала, что тебе будет приятно, если я помогу!
Все, это последний раз в жизни, когда я пытаюсь сделать что-то хорошее.
Нет, ты положительная Роза, помнишь? Никакого цинизма.
— Ты все упаковала? — спрашивает мама. — Потому что мы будем выходить где-то через час-полтора…
— Конечно, я уже все собрала…
Это чистая ложь, но вряд ли мама заметила ее. На самом деле она замерла с тарелкой, которую протирала и уставилась на что-то позади меня. Я разворачиваюсь вокруг своей оси и вижу…
Папу.
И он сбрил бороду. И стал выглядеть лет на десять моложе, должна признать, и мама, похоже, тоже заметила произошедшие с ним перемены.
— Утречка, — нервно кашлянув, говорит папа.
— Скоро обед, — отзываюсь я. Щеки мамы отчаянно краснеют. Она отворачивается и начинает яростно протирать тарелку, едва ее не роняя. Она покраснела. И из-за кого? Из-за человека, за которым она была двадцать лет замужем, с которым делила комнату, и она краснеет. И угадайте, что? Папа тоже покраснел.
— Хорошо выглядишь без бороды, папа! — усмехаюсь я, просто, чтобы маме стало еще более неловко, ведь это так весело.
— Да, эм… спасибо, — бормочет он. — Собралась?
Чертовы родители с их чертовыми сборами. Я бросаю кухонное полотенце папе, показав, что он должен помочь маме мыть посуду, а не бедная и беременная я. И направляюсь к лестнице, чтобы начать собираться. По пути наверх я встречаю почти всех обитателей этого дома. Во-первых, мсье Делакур в коридоре счастливо мне улыбается и желает доброго утра, а ведь уже почти полдень. Потом Лили и Дом спускаются вниз по лестнице, одетые в пижамы и зевающие. Они едва заметили меня. После них мне попадается Рокси, а затем: Фред и Марк, дядя, тетя Анджелина и вся семья Скамандеров. И когда я наконец-то добираюсь до комнаты, в доме остается только один человек, которого я еще не видела, кроме молодоженов, конечно же.
— Привет.
Скорпиус выходит из своей спальни и потягивается, как и все остальные. Он направляется ко мне и обнимает меня, и это самые лучшие объятия с тех пор, как… ладно, с прошлой ночи.
— Уже полдень, — ухмыляюсь я. — Хорош ты спать.
— Знаю, — говорит он, и его лоб прорезает тонкая морщинка, а руки все так же крепко обнимают меня. — Некая девушка заставляла меня всю ночь танцевать.
— Она довольно необычная, — говорю я.
— Необычная, — отвечает он, — и немного самовлюбленная…
Я обрываю его.
— Такое ощущение, что разговор зашел о Малфоях!
— Уже собралась? — усмехается он.
— Что это со всеми, спрашиваете одно и то же? — вздыхаю я.
— Давай, помогу, — предлагает он, и направляет меня к дверям моей комнаты. Даже Дом с Лили уже упаковали свои вещи. А вот мои, похоже, разбросаны повсюду. Я даже затрудняюсь сказать, почему же их у меня так много, ведь мы тут всего пару дней.
Скорпиус собирает большинство моих вещей, ведь наклоняться для меня довольно проблематично. Мы просто болтаем ни о чем, и пусть я ничем не могу помочь, я чувствую, что это один из лучших моментов в моей жизни. Даже после того, как мы заканчиваем (вернее, Скорпиус заканчивает сборы), мы просто укладываемся на кровать и продолжаем болтать. Смотрите, моя жизнь прекрасна. Даже тот факт, что моего деда арестовали по подозрению в терроризме и то не может разрушить этого.
— О, я почти забыл… — Скорпиус достает небольшую коробочку, завернутую в фиолетовую бумагу и протягивает мне.
— Что это?
— Это твой подарок на день рождения, — просто отвечает он. Ах, да, мой день рождения.
Я открываю коробочку, а там медальон на цепочке из белого золота. Посередине медальона прекрасный фиолетовый камень, и от его вида захватывает дух.
— Я просто подумал, что это… тебе оно понравится, — говорит он, запинаясь.
— Оно восхитительное, огромное тебе спасибо, — шепчу я ему и крепко целую. Я готова снять ожерелье Тедди, и заменить его медальоном Скорпиуса. И где-то в глубине души я точно знаю, что не сниму его в ближайшие несколько лет.
*
— Так, Уизли! Давайте пройдем через это еще раз!
Дед снова выстраивает нас в саду, только в этот раз это сад Делакуров. В этот раз нас гораздо меньше собирается лететь самолетом. Ал, Джеймс, Лили, Хью, Скорпиус и я собираемся с мамой, папой, Чарли, бабушкой и дедушкой лететь самолетом, в то время, как все остальные воспользуются порт-ключом. И пусть у меня только начинается третий триместр, я чувствую, что полет самолетом гораздо более безопасный, чем порт-ключ.
— Чего мы не скажем в аэропорту? — спрашивает дед.
— Бомба, — автоматически отзываемся мы.
— Отец, не нас надо предупреждать, — вздыхает папа.
После двадцатиминутной лекции о важности сохранения спокойствия в аэропорту, мы отправляемся в дом. Мы прощаемся с Тедди и Виктуар, которые собираются в медовый месяц в Грецию через несколько часов, а затем Гарри проводит нас в аэропорт. Автомобиль, разумеется, увеличен при помощи магии.
В этот раз, к счастью, нет никаких заминок в аэропорту. Дед молчит, и самолет тоже не задерживается. Смотрите, моя жизнь прекрасна! Ал сидит со мной и Скорпиусом, когда мы летим домой, но вряд ли он сказал хоть слово за эти часы. Он даже не присоединился к радостным воплям деда, когда самолет взлетел. Он просто сидел там, смотря на инструкцию по технике безопасности, напечатанную на сиденье перед нами, не смотрел, когда стюардесса начала делать то, что дед называет «смешным танцем» — другими словами, демонстрация того, как надо правильно пристегнуться.
— Разве она не смешная, Лили? — хохочет дед, пока стюардесса громко указывает на аварийные выходы. Лили закрывает лицо ладонями, когда стюардесса бросает в их сторону грозный взгляд.
Когда ремень безопасности можно отстегнуть, Ал встает, чтобы пройти в туалет, и оставляет нас со Скорпиусом в одиночестве.
— Это Дженни, — просто говорит Скорпиус. — Поэтому он такой.
Конечно же, это она. Что еще могло бы приключиться?
— Знаю, что это Дженни, Эйнштейн, — закатываю я глаза. — Вопрос в том, как его развеселить? И как мы можем попробовать вновь наладить их отношения?
— Мы не сможем сделать этого за него, — отвечает Скорпиус, и я знаю, что он прав. — Какова вероятность, что он сделает первый шаг? Что если мы подтолкнем их к этому?
— Удачи, — фыркаю я. — Шанс на то, что Дженни простит его на данном этапе являются такими же, как если бы Дамблдор решил станцевать…
— Дамблдор мертв…
— А я о чем, — подвожу итог. Помню-помню, я должна быть мисс Оптимизм. — Нет! Ты прав! Мы обязательно должны свести их вместе!
— Ты передумала слишком быстро, — подозрительно произносит Скорпиус, прекрасно зная, что я редко меняю свои решения.
И это, наверное, впервые, когда я ему говорю:
— Ты прав.
Смотрите, как любовь меняет людей.
— Не будь пессимистом, Скорп, — добавляю я, на что он приподнимает брови.
— Я пессимист?
— Тс-с! Он возвращается!
Ал не замечает, что мы при его появление сразу же замолкаем. Он просто усаживается на свое место и смотрит перед собой пустым взглядом.
*
Скорпиус решает остановиться на остаток каникул у нас дома. Папа настаивает на том, чтобы он спал в гостевой спальне (потому что, если он остановится у меня в комнате, я могла бы, ну знаете, забеременеть, что ли). Мама возвращается домой после того, как проводила Поттеров из аэропорта в их дом. Она утверждает, что заскочила всего лишь на минуту, но… Тем не менее, так хорошо, когда вся семья вместе. Даже Хью, кажется, выглядит счастливее.