Мы оставляем моих родителей на кухне. Хью запирается в своей спальне, а мы со Скорпиусом сидим в гостиной, строя планы по воссоединению Ала и Дженни. Сначала мы просто сидим в тишине, думая каждый о своем. Если быть абсолютно честной, я не уверена, что могу снова представить их вместе. Я знаю, что это пессимистичный взгляд, учитывая мой новый настрой, но честность — лучшая политика.
— Может, мы могли бы сказать Дженни, ну, знаешь, что Альбус хочет все исправить, — предлагает Скорпиус. Серьезно, после двадцати минут раздумий, это все, что он может придумать? Жалкая попытка.
— Ал даже сам себе не признается, что хочет вернуть ее, так что это не сработает, — говорю я. — Кроме того, Дженни не станет нас слушать, а особенно — тебя.
— Почему меня? — обидевшись, спрашивает Скорпиус.
— Потому что, она не знает какой ты, — логично отвечаю я. — Все, что ей о тебе известно — ты лучший друг Ала. И, конечно же, ты должен быть на его стороне. А я его кузина, так что со мной та же история. Похоже, вряд ли у нас получится.
Он выглядит так, словно пытается придумать хороший аргумент, но прекрасно понимает, что я права. Таким образом, он вновь начинает придумывать следующий план. Он милый, когда думает. Жаль только, что он делает это недостаточно часто.
Глупый, не думающий слизеринец.
— Знаю! — подпрыгивает он спустя несколько мгновений, широко улыбаясь. — Мы можем сказать Алу, что Дженни хочет вернуть его!
— Это не сработает! — утверждаю я, чувствуя, как весь мой новообретенный оптимизм медленно испаряется. — Она ни за что не признается, что хочет его вернуть. А когда он поймет, что это не так, будет одна большая проблема! И знаешь, кому влетит сильнее после того, как правда откроется?
— Нам, — с сожалением произносит Скорпиус, понимая, что два его блестящих плана только что полностью отвергли. Так мы и сидим в тишине. И я даже не думаю о Дженни и Але. Я просто смотрю на прядь волос на затылке Скорпиуса: она торчит сильнее остальных. И это немного раздражает. Я чувствую, как у меня руки чешутся взять гель для волос и пригладить ее обратно. Правда, тогда он будет выглядеть в точности, как Драко Малфой, а мне бы этого не хотелось…
— Знаешь, что мы могли бы сделать, — произносит Скорпиус спустя несколько минут.
— Просвети меня.
— Мы могли бы забыть об Але и Дженни… и просто поцеловаться?
Звучит неплохо.
*
Мама возвращается в свою квартиру поздно ночью. Папа, конечно, предлагает ей остаться в спальне, а сам он поспит на диване в гостиной, но она утверждает, что у нее дела, и уходит. Я вижу, что папа расстроен, но он ничего не говорит. У них сегодня было все так хорошо. Я могла наблюдать за тем, как краснеет мама, когда папа улыбался ей, и он тоже краснел в ответ! Они были как пара подростков. Нет, они хуже, чем подростки. Я подросток, но даже я понимаю, что между ними происходит! Пекло, когда же они, наконец-то, вырастут?
Папа отправляется спать сразу же после ухода мамы, пожелав мне и Скорпиусу спокойной ночи (хотя, его пожелание Скорпиусу сопровождается достаточно холодным взглядом). Я показываю Скорпиусу его комнату, которая расположена рядом с комнатой Хью.
— Попытайся выспаться, — говорю я ему. — Этот идиот включает свою дерьмовую музыку даже на рассвете.
— Все нормально, — пожимает Скорпиус плечами. — Мой папа довольно часто слушает кантри и блюз. Металл это еще не так плохо.
В моей голове тут же предстает образ Драко Малфоя в соломенной шляпе и комбинезоне, играющего на банджо. Заявляю официально, это второе извращение, после того, как я увидела мать Лауры Фелпс. Интересно, как там Лаура…
Целую Скорпиуса на прощание и ползу в свою комнату, надеясь, что не разбудила папу, хотя он, вроде бы, и не собирался спать. И даже если не брать в расчёт очень громкую музыку Хью, папе сегодня надо слишком многое обдумать. И его нынешний вид, после того, как он сбрил бороду, кажется мне немного непривычным. На фотографиях, когда мы отмечали мой первый день рождения, у него совершенно небольшая бородка, а на фотографиях с дня рождения Хью у папы уже была роскошная борода. И сейчас, видеть его без бороды, кажется мне странным. Хотя, волосы у него все еще густые. И я предполагаю, что ген облысения передается в нашей семье через поколения, поэтому бедный Хью: ему точно не повезет и будет он щеголять лысиной, как и дедушка Артур. К счастью, у Люциуса Малфоя проплешин даже не намечается, и он по праву может гордиться своими шикарными седыми волосами, а вот Драко подобным похвастаться явно не может, а значит, моя теория верна, и Скорпиус точно не будет лысеть с возрастом! Ура! И тогда, если у меня родится мальчик, он будет лысеть, или все же нет? Ох, это слишком сложно. Я подумаю об этом потом.
*
Следующие несколько дней я провела за собиранием чемодана и выполнением домашней работы. Я должна была написать сочинение по Трансфигурации, два сочинения по Зельям, а еще по Чарам и Травологии. Пасхальные каникулы — это совсем не весело. А особенно в этом году, когда у меня есть гораздо более важные занятия, чем выполнение глупых домашних заданий: например, подумать о предстоящих родах или переделать все домашние дела. Хотя, ведь в прошлом году, когда мы сдавали СОВы, было гораздо сложнее.
В пятницу, прежде чем мы собираемся вернуться в Хогвартс, мы со Скорпиусом усаживаемся, чтобы обсудить наши планы. Сначала все идет хорошо, совсем как тогда, когда мы придумывали шикарный план о том, как вновь свести Ала и Дженни. Это то, что нас объединяет, поэтому мы умолкаем и задумываемся о том, что ждет в будущем именно нас.
— Думаю, 17 июля, — говорю я, и Скорпиус записывает дату на пергаменте, словно мы работаем над проектом или еще чем-то очень похожим.
— Отлично, 17 июля, — повторяет Скорпиус.
— Вполне возможно, что это случится и позже. Первые роды могут начаться даже на неделю раньше запланированного срока, или же наоборот точно в срок, — продолжаю я. Он строчит на пергаменте «В срок». О, мне так повезло, что он у меня есть, да? Простите, забыла, что обещала уменьшить долю сарказма в словах.
— И если ты хочешь… возможно, ты бы захотел быть здесь за неделю до срока? Просто так, на всякий случай? — предлагаю я.
— Эм-м… да, — говорит он, немного нервничая. Ему всегда становится страшно, когда мы говорим о приближающейся дате родов. Мы собираемся перейти от беременности к следующему этапу, и этот этап пугает его до чертиков. Я знаю это, ведь и сама чувствую то же самое.
— Целитель Торн поможет мне с родами, — говорю я ему. — Я не хочу принимать какие-то специальные зелья или применять заклинания, я хочу, чтобы роды были естественными. Такие как у мамы, когда она рожала Хью или меня, и все ведь прошло просто отлично.
Ну, может быть, это и преувеличение.
— Естественные роды? — Скорпиус выглядит очень огорченным, словно это ему придется рожать, а не мне. — Но… это же больно?
— Нет, конечно же, нет, — хмурюсь я. — Это будет так, словно из меня выйдет мягкая подушка…
— Ладно! Если ты хочешь естественные роды, то и отлично!
Он вновь строчит на пергаменте «естественные роды», словно мы можем забыть об этом, если он не запишет. Затем он крепче сжимает перо и ждет, когда я перейду к следующей части. О, это самая жесткая часть.
— Я ухожу из Хогвартса, — размеренно говорю я.
Перо выпадает у него из пальцев, а сам он смотрит на меня с недоверием. Но это еще ничего: я успела подготовиться к подобной реакции.
— Ты не можешь бросить Хогвартс! — восклицает он. — Я могу смириться с тем, что ты собираешься рожать естественным путем, но ты не можешь…
— Почему не могу? — сердито спрашиваю я. — Разве есть у меня выбор? Или ты думаешь, что я буду сдавать ЖАБА с ребенком на руках? Это нереально! И ты знал, что все закончится именно так!
Он открывает рот, а затем закрывает его. Это выглядит так, словно он пытается придумать иной вариант, но я-то знаю: его просто нет. Я не могу отправиться на седьмой курс с ребенком. Даже если не брать в расчет тот стресс, что на нас обрушится, где мы будем жить? И как я смогу о нем заботиться?