Я провожу время с Дженни, и, похоже, все, о чем она сейчас может говорить, — это Роберт. Мне не тяжело слушать ее — в конце концов, выслушивала же она мои проблемы — но все дело в том, что она больше не злится на Ала. На самом деле, он для нее вообще не существует. Словно он мертв. Каждый раз, когда я пытаюсь завести разговор о нем, она равнодушно кивает и кардинально меняет тему разговора.
К вечеру пятницы Скорпиус готов умереть от истощения. Он прячется в общей гостиной Гриффиндора и подскакивает каждый раз, когда портрет открывается — на тот случай, если Ал его все же нашел.
— Я больше этого не вынесу! — жалуется он. — Знаешь, он на самом деле сегодня сказал «работа освободит тебя».
Я успокаивающе поглаживаю его руку, стараясь не рассмеяться.
— Чем скорее мы помирим его с Дженни, тем лучше. Пока он с ней встречался, он был гораздо мягче.
— Скорп, мы не помирим их с Дженни, — говорю я. — Теперь у нее есть Роберт. Она счастлива.
Он недоверчиво смотрит на меня.
— Что? Отступиться от нашего плана? Вся ваша семейка просто сумасшедшая, что ли? Мы должны вновь их свести! Ала и Дженни!
— Нет, теперь есть только Роберт и Дженни, — твердо отвечаю я.
— Мы могли бы их разлучить!
— Не будь таким злым! — ругаю я его. — Дженни счастлива, и если она и правда нравится Алу, он признает, что вовсе не в его силах сделать Дженни счастливой. Он упустил свой шанс, пока был бесчувственным идиотом.
Скорпиус выглядит так, словно я ему только что сказала, что Рождества больше нет.
— Значит, ты хочешь сказать, что Наци-Ал — это теперь навсегда?
— Боюсь, что да, — пожимаю я плечами, — мы ничего не можем с этим поделать.
— Мы могли бы распустить слухи, — усмехается Скорпиус.
— Нет.
— Этот Роберт…
— Я сказала, нет!
— …на самом деле…
— Скорпиус!
— …гермафродит!
— Скорпиус, мне кажется, тебе надо отдохнуть.
— Я люблю тебя, — совершенно неожиданно говорит он. Совсем уж неожиданно, учитывая то, о чем он перед этим говорил, но это заставляет мое сердце совершить кульбит.
— Что на тебя нашло?
— Я понимаю, что слишком редко это тебе говорю, — пожимает он плечами и обнимает меня. — И я бы не хотел, чтобы ты об этом забывала.
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты просто глупый идиот, который говорит о бесполых рейвенкловцах и жалуется на своих наци-друзей, — проговариваю я и прижимаюсь к нему ближе. — Но тогда тебе придется пойти и доказать, что я не права.
========== Глава 28. Больше не мистер Идеальность ==========
Утром перед квиддичным матчем Альбус выглядит ужасно. У него под глазами такие синяки, словно его кто-то ударил. А волосы у него в еще большем беспорядке, чем обычно: они торчат во все стороны и, похоже, он с неделю их не мыл. Он выпил так много тыквенного сока, что теперь дрожит от переизбытка сахара. Этим утром он сидит за столом Слизерина, демонстрируя командный дух, и смотрит на стол Рейвенкло с таким презрением, какого едва ли удостаивались когда-либо остальные факультеты Хогвартса.
Должна отметить, рейвенкловцы выглядят намного лучше слизеринцев. Так, словно они отлично выспались: улыбаются и весело смеются друг над другом. Роберт и Дженни сидят вместе, украдкой целуясь, и это было бы даже мило, если бы я не сочувствовала кузену. Даже Хаффлпафф сегодня весь в сине-серебряных цветах — они вообще всегда поддерживают Рейвенкло. Гриффиндорцы же известны тем, что поддерживают любую команду, которая играет против Слизерина. И поверьте, гриффиндорцев в цветах Рейвенкло очень много. Но семья Уизли-Поттеров поддерживает сегодня Слизерин. И не потому, что Ал — капитан команды. Мы бы хотели победы Слизерину, потому что она бы сделала финальный матч более интересным.
Этим утром я присоединяюсь к мальчикам за столом Слизерина. Ал не завтракает, а бормочет нечто невразумительное, сверля взглядом тосты. Генриетта Флинт, непрошибаемая и мощная девушка, по совместительству вратарь Слизерина, выглядит хуже, чем я когда-либо ее видела. Она смертельно бледная, а ее глаза опухли, словно она всю ночь прорыдала и не сомкнула глаз.
— Что случилось с Флинт? — спрашиваю я Скорпиуса, который тоже выглядит весьма потрепанно. Он бросает на нее взгляд, а потом возвращается к своей тарелке с хлопьями.
— Ал назвал ее жирной, — пожимает плечами Скорпиус. — Она вчера ела тыквенный котелок во время тренировки.
— Он назвал ее жирной? Я всегда считала, что маргинал в семье Поттеров — это Джеймс.
— После этой недели Ал определенно уделал его, — горько говорит Скорпиус. Я утешающе касаюсь его руки, но сомневаюсь, что это может чем-то помочь.
За час до матча Ал собирает команду и тащит их на стадион для последнего инструктажа. Я направляюсь обратно к столу Гриффиндора, но останавливаюсь, услышав, как кто-то меня зовет.
— Роза!
Это Дженни. Она зовет меня к ним с Робертом за стол Рейвенкло, к врагам. Зная, что я не могу просто проигнорировать ее, я неохотно подхожу и присаживаюсь около нее.
— Ты уже предвкушаешь матч? — говорит она. — Я просто не могу дождаться. Роберт так тренировался всю неделю. Ты же, конечно, будешь за Рейвенкло?
Будь все как всегда, я бы сказала «да». Два месяца назад, когда она встречалась с Алом, а я не встречалась со Скорпиусом, я могла бы сказать «да».
— Да, конечно! — вру я сквозь зубы. Потому что я не буду болеть за Роберта. Я буду болеть за Ала.
— Рад слышать! — улыбается Роберт. Он так красив, когда улыбается. У Ала улыбка несколько кривовата — он улыбается краешком рта, — и глуповата, чего уж скрывать. И определенно не так очаровательна, как у Роберта. Как я уже говорила, у Ала ни единого шанса.
— Роза, на каком ты месяце? Моя старшая сестра тоже беременна и сейчас как раз на третьем месяце.
Я чувствую, что сейчас он касается чего-то весьма личного. Ладно, много людей спрашивают об этом же, словно это единственное, что можно спросить у беременной, когда они совершенно не знают, о чем говорить. Но я говорила с Робертом всего пару раз. И вместо ответа «не твое дело», я говорю:
— Почти седьмой месяц.
— Вау, все случится уже весьма скоро! — улыбается он.
Почему он так хорош во всем? И Дженни тоже хороша. Они ужасная пара — мистер и миссис Идеальность. Они будут жить в красивом маленьком коттедже, у них будут милые маленькие дети с красивыми улыбками и вьющимися прекрасными волосами Дженни. У них будут домашние любимцы — кошка и собака, — которые будут хорошо себя вести так же, как и их прекрасные маленькие дети, а Роберт повесит качели на заднем дворе, чтобы Дженни-младшая и Роберт-младший могли кататься. А еще у них перед домом будет красивая мигающая вывеска «Добро пожаловать в идеальную семью!». И это будет просто невообразимо жутко.
Дженни нужен такой идиот, как Альбус, чтобы уравновесить ее идеальность, точно так же, как и Алу нужна своя мисс Идеальность, вроде Дженни, которая заставит его перестать вести себя, как полный отморозок.
Без четверти одиннадцать мы все идем на квиддичное поле. Не могу не полюбопытствовать — живы ли там слизеринцы после более чем часового инструктажа Ала, поэтому я решаю пробраться в раздевалки, чтобы увидеть все собственными глазами. Переодевшаяся команда сидит в кругу, пока Ал разоряется о «чести Слизерина» и «том, что они должны выиграть». Все внимательно слушают — возможно, испугавшись, что он огреет их метлой по голове, если они не будут проявлять усердие, — кроме Скорпиуса. Он спит и совершенно не боится Альбуса.
— …так что, как я уже говорил, на тринадцатой минуте, Лисандр, ты скинешь Хитча с метлы. Лоркан, если бладжер Лисандра пролетит мимо, ты попытаешься скинуть Хитча с метлы…
— Но не стоит ли нам вначале попытаться вывести из игры ловца? — логично спрашивает Лоркан.